Карл закрыл глаза, и ему пришла на ум успокоительная мысль, что он молод и когда-нибудь Деламарш его все-таки отпустит; в самом деле, не похоже, чтобы эта троица могла долго прожить в согласии. Если же Карл получит однажды должность в конторе, он будет заниматься только своей работой и не станет распылять силы, как студент. В случае необходимости он готов работать на контору даже по ночам, что, вероятно, потребуется от него на первых порах из-за нехватки коммерческого опыта. Он всецело посвятит себя только интересам фирмы, которым намерен служить, и возьмется за любую работу, даже такую, которую другие служащие сочтут унизительной для себя. Благие намерения переполняли Карла, словно будущий шеф уже стоял рядом с канапе и угадывал их по его лицу.

С такими мыслями Карл уснул, и только раз, когда он начал погружаться в дремоту, ему было помешал мощный вздох Брунельды, она ворочалась на постели, видимо, ей снился кошмар.

На углу улицы Карл увидел афишу с надписью: «Сегодня с шести утра и до полуночи на ипподроме в Клейтоне производится набор труппы для Оклахомского театра! Большой оклахомский театр зовет вас! Только сегодня, только один раз! Кто думает о своем будущем – наш человек! Приглашаются все! Кто хочет стать артистом – спеши записаться! В нашем театре всем найдется дело – каждому на своем месте! Решайтесь – мы уже сейчас поздравляем вас с удачным выбором! Но поторопитесь – оформиться надо до полуночи! Ровно в двенадцать прием будет закончен, раз и навсегда! Горе тому, кто нам не верит! Вперед, в Клейтон!»

Народу перед афишей стояло много, но было видно, что соблазняет она мало кого. Афиш было огромное количество, афишам никто не верил. А эта была еще неправдоподобней, чем обычные объявления. Вдобавок у нее был серьезный изъян – она ни словечка не говорила об оплате. Если бы сумма была мало-мальски приличная, она бы, конечно, стояла в афише – ведь самое заманчивое не забывают, В артисты никто не рвался, но каждый, естественно, хотел получать за работу деньги.

Однако для Карла в этом объявлении таился большой соблазн. «Приглашаются все!» – гласило оно. Все, а значит, и Карл тоже. Было забыто все, чем он занимался до сих пор, и никто не посмеет упрекнуть его за это. Он вправе устроиться на работу, за которую не придется краснеть, более того, на которую приглашают публично! И к тому же опять-таки публично обещают, что примут и его. Он не требовал ничего другого, он только стремился начать солидную карьеру, и здесь, похоже, ему представился такой случай. Пусть велеречивые заверения на афише окажутся ложью, пусть Большой оклахомский театр окажется маленьким бродячим цирком – там берут людей на работу, и этого достаточно. Карл не стал перечитывать афишу, отыскал только фразу: «Приглашаются все!» Путь был утомительный, три часа, не меньше, и, скорее всего, явится он как раз, чтобы узнать, что все вакантные места уже заняты. Конечно, судя по рекламе, людей принимали в неограниченном количестве, но объявления о найме всегда составляются в подобном стиле. Карл понимал, что должен либо отказаться от этой возможности, либо ехать. Он пересчитал свои деньги; если б не эта поездка, их хватило бы на восемь дней; он побренчал мелочью. Какой-то человек, наблюдавший за ним, хлопнул его по плечу и сказал: