Опускаю руку на щеку Терри, касаюсь его волос. Словно вдруг увидела его впервые.

– Знаешь, если буду хорошо работать, то Джонни повысит меня до бармена, – шепчу я, выдавливая из себя слабую улыбку. – И тогда Хьюго придется искать работу где-то еще, ха-ха. А Кейт рассказала мне рецепт новой диеты. Нужно съедать двести грамм «Нутеллы» каждый день, и все. Она божится, что диета сработает.

Терри хмурится, смотрит на меня пристально.

– А еще к нам заходит странная посетительница. Ее зовут Лилит. Мне кажется, ей что-то от меня нужно. Вот бы знать, что именно! Боюсь, скоро она подошлет к тебе опытную гончую, чтобы взорвать мой мир. Ну и пусть. Знаешь, что я сделаю, когда получу ту самую эсэмэску? Просто удалю ее и мысленно пожелаю тебе хорошо провести время. Не вини людей за то, что не оправдали твоих надежд. Вини себя, что ожидал от них слишком многого…

– Скай, – шепчет Терри, притягивая меня к своей груди, и я стискиваю зубы, чтобы не разреветься.

– Но сейчас мне так хорошо рядом с тобой, Терри. Я хочу, чтобы время остановилось. Чтобы мы с тобой застыли, как жуки в янтаре. За пределами этого момента нет жизни, я погибну… там, в будущем.

– Все наладится, все наладится, – говорит он, касаясь губами моего лба.

И тут вся моя жизнь действительно сжимается до настоящего мгновения. Обнимаю Терри за шею, жмусь к нему…

– Если ты помогаешь мне не из жалости, то… «Точно не из жалости», – говорят его объятия.

Я ему нравлюсь. Сильно. Гораздо сильнее, чем год назад. Теперь у меня другой вкус – вкус гончей… Я целую его так, будто в его губах заключен мой шанс на выздоровление. Как будто он – одна большая бутылка лекарства, которую мне нужно просто выпить залпом, и тогда я поправлюсь. Я снова буду здорова.

Терри приподнимается и склоняется надо мной, его пальцы рисуют волнистые линии на моей шее и моем плече, с которого сползла пижама. Он смотрит на меня, и я пьянею от этого взгляда, но стоит мне закрыть глаза…

И я вижу разбивающийся о сушу морской вал. Брызги, кружево пены, белый волос молнии, который небо роняет в океан. А на фоне бушующей стихии я вижу фигуру человека, который рисковал ради меня жизнью. Который был готов разделить со мной ложе океана, если я не выплыву…

Терри сажает меня к себе на колени и покрывает мою шею поцелуями. Они жгут до боли. Меня словно касаются раскаленным железом.

– Терри… Прости… Не могу. – Я сползаю с него и стискиваю голову руками. – Хотела бы, но все станет только хуже. Ты меня возненавидишь, а у меня и так врагов выше крыши… И он… все еще в моей голове.

Мне кажется, Терри сейчас заорет на меня и выгонит из гостиной. Воздух в комнате пропитывается его разочарованием и моим стыдом. Но он не орет. Вздыхает, касается моего плеча.

– Я не тороплю тебя, Скай. Пепел – это еще не конец. Нужно время, чтобы ветер его развеял. Вот тогда можно начать заново.

Говорят, что утро – это время разочарований и рези в глазах, когда они наконец-то распахиваются. Время головной боли и стыда. Не в моем случае. Я всегда любила утра. Утреннее солнце способно вымести из души всю пыль и успокоить боль. Тело легкое, как будто состоит из крыльев бабочек. А в голове такая тишина, что, кажется, вот-вот вспомнишь все свои прошлые жизни. И если в этом утре еще и банка кофе найдется, то вот и рай на земле. А этот парень, в одних штанах готовящий для тебя омлет, – он, наверное, ангел.