Затем я встал, открыл дверь и заглянул внутрь. Картина была такая же, как в комнате Майкла.
Кровать, шкаф, стул и занавески были опрокинуты и разорваны. Единственным реальным отличием было то, что куча испорченной одежды на полу принадлежала женщине, а не мужчине. Находка не стала большой неожиданностью. Но это соответствовало теории о том, что Рене подозревалась в том, что передала записку от Микаэлы Майклу. Было понятно желание Дендонкера обыскать обе их комнаты. Он хотел посмотреть, не было ли между ними какой-либо другой незаконной связи.
Но и здесь не было ничего, что помогло бы выяснить, где находится Майкл. Если бы у меня был доступ в судебно-медицинскую лабораторию, я мог бы что-нибудь найти. Какой-то микроскопический след редкой грязи или песка. Несколько характерных волокон. Или ДНК. Но с имеющимися ресурсами, которые в основном состояли из моих глаз и носа, не было смысла тратить силы на разборку обломков. Это было трудно принять, но таковы факты. Время шло, и у меня заканчивались места, где можно было что-то найти.
Я повернулся, чтобы уйти, и чуть не сбил Соню с ног. Она подошла вплотную ко мне сзади и стояла неподвижно. Её глаза были широко раскрыты, а рот приоткрыт.
— Я ничего не понимаю.
Она обошла меня.
— Похоже, это сделали одни и те же люди. Но зачем? Что они ищут? И где Майкл и Рене?
Я ничего ей не ответил.
— Они работали вместе? Или…? Нет. Этого не может быть!
Она шагнула дальше в комнату и пнула разграбленную кучу одежды Рене в воздух.
Я спросил:
— Ты и Майкл? Вы были… больше, чем друзьями? Так вот почему у тебя есть ключ от его комнаты?
Соня повернулась и посмотрела на меня. Её лицо было осунувшимся и постаревшим.
— В этом нет ничего необычного. Мы не женаты, не помолвлены или что-то в этом роде. Мы не говорили об этом многим людям. Но да. Мы нашли друг друга в той больнице. Мы спасли друг друга. Он для меня всё в этой жизни. Я не могу даже думать о том, что кто-то может похитить его…
Это была не та ситуация, в которой я хотел оказаться. Я представлял, что буду иметь дело с кучкой никчемных, лишенных совести наёмников. Тех людей, из которых я бы с радостью выкачал информацию, а потом оставил гнить, когда их недоделанный план рухнул бы им на головы. Вместо этого я поймал себя на том, что испытываю жалость к этой женщине. Может быть, она была наивна, но это не преступление. Я предположил, что она была обманута парнем, который появился в её жизни в нужный момент. Должно быть, он был довольно убедителен. Даже когда слетел с катушек.
Я решил, что в сложившихся обстоятельствах мне следует быть откровенным с Соней. Избежать этого было невозможно. Но я предпочитал сообщать плохие новости в общественных местах. Люди с меньшей вероятностью сломаются или закатят истерику перед аудиторией. Я обнаружил, что бары, рестораны и кафе — самые лучшие места. Весь процесс заказа еды, её доставки и уборки после, обеспечивает естественную пунктуацию. Это помогает.
Я подумывал о том, чтобы отвести Соню в кафе. Это было очень заманчиво. Но я решил этого не делать. Чтобы добраться туда, потребуется время. Но времени у нас практически не было.