Ничего не оставалось, как выдумать несуществующие причины для отказа:

– А вдруг я получу стресс от такого знакомства с самим собой? Или он будет шокирован до того, что так и останется неполноценным?

– Не прячься в чемодане, уже не маленький! С ним ничего не случится. А с тобой и подавно. Корреспонденты и журналисты – вообще не люди, а роботы. Настучал ему по тыковке, залил в рот коньяка, пнул под зад – и он дальше побежал работать.

– Ух… как ты заговорил! Словно тот самый Зиновий…

– Короче, акула пера и осьминог клавиатуры, ты готов?

И Евгений сам себе мысленно скомандовал: «Прочь сомненья! Назад возврата нет!» А вслух выразился не менее высокопарно:

– Веди меня, Сусанин! Рубикон перейдён!

– М-да, – развёл руками Иван скорее с восхищением, чем с укором. – Мастак ты, Женька, митинги устраивать. Садись вот здесь, в уголок, и пока не разрешу – молчи, как умный.

После этого сам уселся на второй стул, чуть прикрыл глаза, расслабился и…

Евгений Олегович Кравитц увидел свою точную копию, стоящую посреди свободного пространства гостиной. Точно такую же, как он сейчас, в той же одежде и точно так же напряжённо дышащую после обильного переедания. Голова не поворачивалась, руки свободно свисали вдоль туловища. А вот взгляд отличался, оказался живым, подвижным и сразу вызывал неприятное ощущение: не был тупо направлен в одно место, а систематически перемещался. То есть просматривал обстановку перед собой то слева направо, то обратно. Словно сканировал, всё подмечая, всё оценивая и рассчитывая расстояния для своих последующих действий. Сразу понималось: дай обладатель команду «фас!», фантом так и бросится на собственный аналог, не задумываясь ни секунды.

А это уже было страшно. Журналист представил, как он борется сам с собой, и его чуть не стошнило. Почему-то сомнений не возникало, что он ему проиграет.

И хорошо, что создатель этого существа начал первый разговор.

Иван специально уселся так, чтобы одновременно видеть и Кракена, и создаваемого фантома. Поэтому даже визуально распознал некий страх, который испытывал реальный человек к своему искусственному аналогу. Но при этом и свою Цепь просматривал на втором уровне подсознания, стараясь подмечать всё без исключения. Расход силы. Аурные всплески вокруг и внутри фигур. Тот же самый росток на матрице естества, который явно имел свои индивидуальные черты, отличные от матриц Ольги, Елены, Ульяны и тем более Галины.

Озадачивало наличие очень многих частиц, потоков, сияний и нитей, которые пока вообще не поддавались ни описанию, ни классификации. И все они проявлялись после определённых манипуляций со зрением. Эти манипуляции сильно мешали смотреть опосредованно, сбивали с ориентировки, но явно перебрасывали зрение в некие иные пространства.

Оставалось только констатировать:

«Это я вообще-то куда попал?.. Иной мир или как? В нём или ослепнуть можно, или рассудка лишиться… Не удивлюсь, что попавшие в сумасшедший дом люди, замечающие вокруг себя чертей или иных созданий, наверняка именно такое зрение себе случайно и приобрели. Бедняги… Но почему я раньше такого не наблюдал? Хм! Так ведь и не старался же! Причём такое зрение может появляться у обладателя лишь после создания Седьмого фантома. Или откуда оно взялось? Хм! Придётся одну ночь обойтись без секса и солидно с этой инструкцией разобраться. Если она не бесконечна…»