— Сначала расскажите мне об этих людях, — настойчиво возразил я.

— А что вы хотите о них узнать? — Он поправил ногой высовывавшееся из камина полено, слегка оживив огонь.

— Это были англичане?

— Ну, наверно, удивленно ответил Фаррингфорд.

— Вы слышали их речь. Какой у них был акцент?

— Обычный. Думаю... ну... как обычно говорят рабочие.

— И все же были какие-нибудь особенности, — настаивал я. Он помотал головой, но я-то знал, что все акценты различаются, хотя бы самую малость — Ладно, они были ирландцами? Шотландцами? Валлийцами? А может быть, они из Лондона, Бирмингема или Ливерпуля? Или с запада? Всех их легко различить.

— Наверно, из Лондона, — сказал он наконец.

— Не иностранцы? Скажем, русские?

— Нет. — Казалось, Джонни впервые задумался о том, кем были его обидчики. — Грубая, некультурная речь, почти все согласные проглочены. Южная Англия. Лондон, юго-восток, в крайнем случае Беркшир.

— То есть тот самый акцент, который вы ежедневно слышите вокруг себя?

— Думаю, что да. Во всяком случае, я не заметил никаких особенностей.

— Как они выглядели?

— Оба здоровенные... — Он наконец сложил каминные принадлежности в аккуратный ряд и выпрямился. — Выше меня. Мужики как мужики. Никаких примет. Ни бороды, ни хромоты, ни заметных шрамов. Жаль, конечно, что я такой бестолковый, но думаю, что не смогу узнать их на улице.

— Но, если они войдут в эту комнату, — возразил я, — вы их узнаете.

— Вы хотите сказать, я почувствую, если это окажутся они?

— Я хочу сказать, что на самом деле вы помните больше, чем вам кажется, и если вашу память подтолкнуть, все встанет на свои места.

С сомнением поглядев на меня, Фаррингфорд пообещал:

— Я обязательно дам вам знать, если увижу их.

— Они как пить дать заявятся с еще одним, так сказать, предупреждением, — задумчиво сказал я, — если вы не сможете убедить своего родственника бросить это дело.

— О Боже, вы так считаете? — Джонни обернулся к двери, вздернув свой тонкий хищный нос, словно приготовился отразить немедленное нападение.

— Все, что вы говорите, не слишком успокаивает, вам не кажется?

— Это тактика запугивания — Что?

— Врезать по больному месту, — пояснил я.

— А-а... ну да...

— Дешево и частенько бывает сердито.

— Ладно. В смысле, чего еще можно ожидать?

— Это зависит от того, кого хотят напугать. Вас, меня или вашего зятя.

Фаррингфорд уставятся в пространство. Мне стало ясно, что он до сих пор не рассматривал ситуацию с такой точки зрения.

— Понятно, к чему вы клоните, — сказал он наконец. — Но все это чересчур тонко для меня. Пойдемте посмотрим лошадей. Ихто я понимаю. Они даже если и убьют вас, то без злого умысла.

Стоило пройти пятьдесят ярдов, отделявших дом от конюшни, как с хозяина слетела вся его нервозность и подавленность. Лошади были частью его самого, и пребывание рядом с ними возвращало Фаррингфорду спокойствие и душевное равновесие.

Конюшни представляли собой небольшой четырехугольник глины и гравия, окруженный деревянными сараями старой постройки. Еще там имелись подстриженный газон, раскидистое дерево и пустые кадки для цветов. Строения были окрашены облупившейся зеленой краской. Чувствовалось, что весной здесь вырастут сорняки.