И осознав это, он твердо решил, что изменит ситуацию. Именно он должен это сделать.

В голове у него бушевали самые противоречивые чувства. Если бы он смог посмотреть на себя со стороны, то, наверно, позабавился бы изрядно. До сих пор ему удавалось избегать жизненных конфликтов, от которых страдали другие полицейские.

Впрочем, сейчас ему было не до смеха. До сих пор он не верил в телепатию и смеялся над теми, кто верил. Теперь вопрос уже не стоял: верить или нет. Теперь он размышлял над тем, как использовать Марли в деле поимки убийцы миссис Виник.

Поймав себя на этих мыслях, он себя возненавидел. Ему хотелось защитить ее, а не подталкивать к очередному убийце в ее жизни. Но Дейн не забывал о том, что служит в полиции. Он обязан был использовать абсолютно все средства для того, чтобы раскрыть преступление. Особенно такое дикое. Этот гад не имеет права разгуливать на свободе среди ничего не подозревающих людей. И, несмотря на свой мужской инстинкт, который требовал оградить Марли от этого, он знал, что использует все возможности, включая и ее талант… При этом он сделает все, чтобы обеспечить ей безопасность. Но убийцу все равно необходимо найти. Жестокость преступления была такова, что спасти от смертного приговора этого недоноска могла только справка о том, что он законченный псих.

Но сначала его надо поймать.

Мучило Дейна и другое. Какой мужик захочет портить себе нервы «проблемными» взаимоотношениями с женщиной? Дейн не считал себя исключением из правила. Ему нравилась его жизнь, нравилась свобода от женского влияния. Он не желал ни перед кем отчитываться в том, например, как он распоряжается своим временем. Не хотел, задумывая что-то, считаться с мнением другого. Но когда речь заходила о Марли, он чувствовал себя загнанным в угол. Его и раньше порой сильно тянуло к той или иной женщине, но такого еще не бывало ни разу. Горячка, жгучая жажда, которые не покидали его ни на мгновение. Всего четыре дня прошло с тех пор, как он, войдя в кабинет Боннеса, впервые увидел ее. С той минуты он думал о ней постоянно. И чем больше узнавал о ней, тем глубже увязал в своих чувствах. Причем она-то как раз ничем его не поощряла. Он делал все сам за них обоих. И делал, до конца сопротивляясь каждому своему шагу.

После того кошмара с Глином Марли стала совершенно избегать мужчин. Какой там секс, даже невинное романтическое увлечение пугало ее. Дейн убеждал себя в том, что надо отойти в сторону, дать ей время и свободное пространство, постепенно расположить ее к доверию. Но он знал, что ничего из этого не выйдет. Дейн не умел ждать. Он твердо решил сделать ее своей и как можно скорее. Конечно, она будет бояться секса. Но он — именно он и, не дай Бог, кто-нибудь другой — поможет ей понять, что секс может доставлять радость. До сих пор он не знал, что такое ревность, но теперь Дейн мучился этим чувством. Он ревновал не к Глину, разумеется, но ко всем прочим мужчинам, которым, как ему казалось, достаточно было один раз посмотреть в сторону Марли, чтобы потонуть в ее бездонных синих глазах. Он хотел завоевать право встать рядом с ней и грозно предупреждать глазами всякого поганца, который посмеет задержаться на ней взглядом.