А черт!

Его машина загораживала выезд на улицу. Марли замерла на месте. К тому времени она уже в достаточной степени овладела собой, поэтому почти без колебаний повернулась к нему лицом.

— Мне нужно ехать, я не хочу опаздывать, — сказала она.

Он сверился со своими часами.

— Отсюда до вашего банка всего пятнадцать минут на машине, — сказал он. — У вас еще куча времени.

— Я привыкла выходить из дома пораньше на всякий случай.

Это объяснение никак на него не подействовало. Взгляд карих с зеленым глаз, в которых ничего нельзя было прочитать, скользнул по ней сверху вниз.

— Может, вас вчера еще что-нибудь испугало?

— А кто вам сказал, что меня вообще что-то испугало?

— Не берите меня на понт: я хорошо помню ваш голос.

— Я не была испугана, — сквозь зубы процедила Марли. Его упрямство уже начинало всерьез злить ее. Она чувствовала, что надо от него бежать. Пока не поздно.

— Нет, были. Вы и сейчас чего-то боитесь. — Он вновь устремил на нее свой невозможный взгляд и негромко добавил:

— Но теперь причина кроется в другом.

На этот раз она заметила хищнический блеск в его глазах.

Марли вся напружинилась, холодок недоброго предчувствия коснулся ее. Он, конечно, не экстрасенс, но мужской инстинкт делает его чрезвычайно проницательным. Избавиться от него будет не так просто, ибо он явно уловил ее реакцию, которую она не вполне замаскировала.

Холлистер спустился с крыльца ей навстречу. Она невольно отступила к своей машине, рывком открыла дверцу и встала за ней, как за баррикадой.

Дейн вновь взглянул на нее. На этот раз его пронизывающий взгляд буравил ее всерьез.

— Успокойтесь, — проговорил он. — Без паники.

Марли окатила его яростным взглядом, чувствуя, что уже не справляется со своим волнением. Она понимала, что, если он сейчас не уйдет, она скажет ему то, о чем потом будет сожалеть.

Она отчаянно вцепилась в дверцу, костяшки ее пальцев побелели.

— Уберите свою машину, детектив. И без ордера к моему дому больше не приближайтесь.

«Ты идиот, Холлистер!»

Обозленный, Дейн ругал себя последними словами. Он сидел за своим столом, уставившись в одну точку, и не обращал внимания на шум голосов вокруг него и беспрестанное треньканье телефонов. Его переполняло разочарование. Как сексуальное, так и профессиональное. В деле об убийстве Надин Виник до сих лор не появилось ни одной ниточки, ни одной улики. Расследование бодро шагало в глухой тупик. И казалось, что мысли о Марли Кин в итоге заведут его туда же.

На что он надеялся? Что она не заметит, как его штык уперся ей в попку?.. Остается только удивляться тому, что она не подняла крик.

Надо было отойти назад сразу же, как только она вышла из дома. Но он остался на месте. Первое легкое соприкосновение превратило его в камень. Все органы чувств болезненно обострились и сфокусировались исключительно на этом физическом контакте. Холлистера заклинило, словно в судороге. Возникшее при этом острейшее наслаждение было почти нестерпимым, но вместе с тем одного соприкосновения ему было недостаточно. Он хотел большего. Ему хотелось раздеть ее, войти в нее. Ему мучительно захотелось почувствовать, как ее ноги обхватывают его бедра, как, кончая, она вся трепещет под ним. Ему хотелось властвовать над ней, сломить ее сопротивление и волю, согнуть ее до такой степени, чтобы потом брать в любое время, когда ему ни пожелается. И вместе с тем ему хотелось защитить ее от всех и вся.