«Как быстро к этому привыкаешь, — подумал он. — И уже не появляется мысль, что на том конце пути торпеды — живые люди».

Не обращая внимания на сместившийся в сторону американский транспорт, он теперь смотрел на дымящие вдалеке эсминцы. И тут боковое зрение отметило, что на судне произошли перемены. Находящееся не далее чем в пятистах метрах, оно было как на ладони. Приближенные оптикой, были видны открытые иллюминаторы вдоль борта и горящие фонари на мачтах. Привлекло внимание то, что на палубе появился прежде невидимый экипаж. И экипаж немалый. Гораздо больше, чем обычно бывает на кораблях такого класса. Ничего не понимая, командир смотрел, как скатили за борт дымящие бочки, затем, сбросив брезент, на палубе возникли две пушки. Матросы суетились, вытаскивая из трюма снаряды. Внезапно корабль набрав скорость, поднял форштевнем метровые волны. Удивление сменилось потрясением, когда матросы направили орудия на выглядывающий из воды перископ.

— Они что, с ума посходили? — пробормотал Дмитрий Николаевич.

Затем его осенило: американцы заметили след и приняли их за немецкую субмарину!

Неожиданно повели себя и эсминцы. Не обращая теперь внимания на американца, они на полной скорости рванули в направлении подводной лодки. Командир еще раз развернул перископ в сторону транспорта, и у него вдруг появилась догадка. Но не успел он обобщить все факты, чтобы можно было построить какую-то гипотезу, как перед носом лодки, окатив оптику валом воды, неожиданно встали мощные фонтаны взрывов. В поле зрения попала промелькнувшая тень самолета. Дмитрий Николаевич поднял глаз перископа вверх и почувствовал, как на голове у него зашевелились волосы. Полого пикируя, заходил в атаку второй самолет, а выше темнело еще с десяток силуэтов, ожидая своей очереди.

— Вниз! Давай погружение! — он бросился к рулевому и сам двинул рукоятки управления рулями до упора вперед.

Пол под ногами провалился. Еще не догадавшись, что происходит, ошеломленный экипаж завис, хватаясь за столы и подлокотники кресел. Вслед за этим над головой громыхнули, слившись в один, несколько взрывов. Лодка содрогнулась и, заваливаясь на борт, камнем пошла на глубину. Прогремело еще несколько взрывов, потом еще и еще. Постепенно они сместились в сторону и теперь лишь отдавались слабыми ударами по корпусу. Вывести лодку в горизонт удалось только тогда, когда указатель глубиномера проскочил двухсотметровую отметку.

— Доигрались! — влетел на центральный пост бледный и покрывшийся красными пятнами замполит. — Доигрались, мать вашу!

Не обращая на него внимания, командир дотянулся до микрофона и, тяжело выдохнув, проговорил:

— В отсеках доложить о повреждениях.

К его удивлению, серьезных повреждений нигде не было. Больше всего он боялся, что трюмные доложат о поступлении воды, но и они молчали.

Дмитрий Николаевич вызвал на центральный пост главного механика.

— Валентиныч, сам удостоверься, что везде порядок.

— Прочный корпус цел. В этом я, командир, уверен. А вот внешний, думаю, пострадал. Пойду осмотрю реактор. Только бы он не начал фонить или охлаждение не протекло.