Не скрою, приятно узнать, что ты, сам того не подозревая, гений. Радостно думать, что из многомесячной бессвязной болтовни, адресованной кучке страдающих бессонницей ребят и псу-эпилептику, перепечатанной не знающей сомнений машинисткой и посланной в издательство без ведома автора, получилось что-то такое, от чего у закаленного в боях дракона издательского дела слюнки потекли.

Так я думал сегодня утром, просыпаясь. Так я думал в метро. Так я продолжаю думать и теперь, ошиваясь в этом огромном – кабинете? салоне? конференц-зале, спортзале? – где красновато-коричневые панели эпохи Регентства сожительствуют с геометрическими линиями суперсовременной мебели. Алюминий и лепнина, динамизм и традиция; контора, вскормленная прошлым, которая успешно сожрет и будущее. Так что с издательством мне скорее повезло.

Подчеркнутая любезность пижона, который принял меня, подтверждает мою уверенность, что они ждут меня, затаив дыхание. Должно быть, с момента отправки телеграммы здесь никто не сомкнул глаз! Нечто, витающее в воздухе, подсказывает, что без меня они не мыслят своего существования.

«А что, если Малоссен откажется?»

За столом худсовета легкая паника.

«Если он получил другие предложения?»

«Мы учетверим гонорар, господа!»

(«Взрыв наоборот» – а что, неплохое название придумала Клара!)

– Выпьете что-нибудь?

Пижон открывает мини-бар в основании одного из книжных шкафов.

– Виски? Портвейн?

(Вроде бы в это время дня пьют портвейн, нет?)

– Кофе, если можно.

Пожалуйста, кофе так кофе. Многозначительно молчим, положив ногу на ногу. Пижон внимательно смотрит на меня. В моей руке миниатюрная серебряная ложечка.

– Замеча-а-а-ательно, господин Малоссен.

(В слове «замечательно» до сих пор было одно «а».)

– Но я не уполномочен подробнее говорить с вами об этом.

Смешок.

– Эту привилегию оставляет за собой госпожа литературный директор.

Смешок.

– Замеча-а-а-ательная личность, вы сами увидите…

(Как, и она?)

– Между нами, мы называем ее за глаза Королевой Забо.

(Пусть будет Королева Забо, нечего стесняться между своими.)

– Дама на редкость проницательная в суждениях и высказывается столь непринужденно…

И, после секундного колебания, на полтона ниже:

– В этом, собственно, и состоит проблема.

(Проблема? Какая проблема?)

Улыбка, покашливание, выражающие как бы изысканное смущение, и затем без перехода:

– Хорошо, пойду доложу, что вы пришли.

Пижон отбыл. Примерно полчаса назад. И вот уже полчаса, как я жду появления Королевы Забо. Сначала я решил, что книги скрасят мое одиночество, подошел к полке, робко протянул руку и бережно взял одну. Пустой переплет, книжки внутри нет!

Попробовал взять другую, в другом месте: тот же результат.

Во всем помещении ни одной книги, только выставка пестрых обложек. Можешь не сомневаться, Малоссен, ты действительно в издательстве.

Утешаюсь подсчетом сумм, которые мне принесет публикация бестселлера. Если учитывать все – гонорары за экранизацию, а также выплаты на телевидении и на радио, – это не поддается исчислению. Даже если считать по минимуму, доход намного превосходит мои арифметические способности. В любом случае я правильно сделал, что послал к черту Магазин и эту вонючую должность козла отпущения. За тридцать лет работы она бы мне не принесла и десятой доли того, что я получу за книгу!