— Наедине… поговорить.
Мир перевернулся, когда он прижался губами к ее губам. И она утонула в этом горячем тумане, в который ввергли его поцелуи.
— Мелисанда, вы не против, если я возьму свои слова обратно?
— Что?
Он отодвинулся, чтобы она могла видеть его лицо.
— Я прошу вас выйти за меня замуж, моя маленькая горошина.
— Я соглашусь, если вы пообещаете никогда не называть меня горошиной.
— Обещаю.
Она высвободила руки и обвила его шею. Темпл приподнял ее и поцеловал, но тут его губы сложились в молчаливое «о» и Мэй услышала треск. Посмотрев вниз, она увидела, что Изис вонзила когти в ногу Темпла. Черная ткань брюк затрещала по швам, Изис вытащила лапу и выгнула спину. На этот раз Темпл выругался и схватил кошку за шкирку. Встревоженная Мэй запротестовала, но Темпл подхватил кошку и положил ее на сгиб локтя. Он принялся гладить ее маленькую головку, пока она не заурчала от удовольствия.
Некоторое время Мэй смотрела на них, но потом у нее иссякло терпение. Она схватила Изис и вынесла за дверь.
— Довольно. Он мой.
Когда Мэй закрывала дверь, она вспомнила о маленькой зеленой бутылочке и о своей мечте. Мэй следовала ей, и она осуществилась, хотя и самым неожиданным образом. Повернувшись, Мэй заметила, что опасный блеск вновь вернулся в глаза Темпла.
— Так вот, милорд. Вы хотели поговорить со мной наедине?
Джейн Фэйзер
Эпилог
Она медленно возвратилась в деревню. Первые лучи солнца уже осветили верхушки деревьев. Он стоял у деревенской ограды, и к его ногам жались собаки.
Девушка остановилась перед ним. Она погладила нос ослика. Но не погладила собак, которые принялись обнюхивать ее щиколотки.
— Где ты была? — Его шепот прорезал предрассветную тишину. — Я ждал три часа. Неужели ты хотела, чтобы я уехал, не попрощавшись? — В его голосе звучала горечь. Старейшины приказали мне покинуть деревню к рассвету. Они убьют меня, если найдут ближе пяти миль отсюда.
— Я должна была кое-что сделать, — ответила девушка. Она коснулась рукой своей шеи, которая показалась ей холодной и немного колючей.
— Что ты сделала? — внезапно его голос стал хриплым. Он грубо стянул капюшон с ее головы и с огорчением уставился на ее волосы. — Твои волосы… твои красивые волосы. Что ты сделала?
— Я отдала их. — Девушка улыбнулась, и грусть исчезла с ее лица. Ее глаза заблестели, и перед ним во всей своей красоте вновь предстала та девушка, которую он любит и из-за которой станет изгнанником.
— Я отдала их, чтобы получить ответ на свой вопрос. — Она дотронулась до его лица. — Глупо, конечно, ведь я и так его знала.
Он не понял, что она имеет в виду, потому что думал только о последствиях этого опрометчивого шага.
— Что скажут в деревне, когда увидят тебя стриженую? — Его руки провели по серебристой шапке ее коротких волос. — Стригут ведь только шлюх, — пробормотал он в отчаянии. — Ни один мужчина теперь на тебе не женится.
— А ты?
Он недоуменно уставился на нес.
— Я ведь уже сказал, что не прошу тебя разделить мое изгнание.
— Но, уйдя, ты подвергнешь меня суду старейшин. Как ты сказал, у девственницы не может быть коротких волос. — Она смотрела на него с улыбкой. — Они скажут, что стриженые волосы — это и есть доказательство греха. Они скажут, что я виновата не меньше, чем ты.