Митя перевернул её на живот и, встав над ней на колени прижал головку к анусу. Рот был полон слюны, и он, отстранившись и склонившись, выпустил слюну в ложбинку и, тычась головкой, размазывал слюну стараясь попасть в анус. Когда головка проскользнула в анус он резким движением погрузил член в жопу.

Она вскрикнула, очнувшись, и забилась в истерике, но не сопротивлялась и не вырывалась, а только извивалась, содрогаясь всем телом и хрипло, со стоном, дышала.

Митя ебал её в жопу и, усиливая наслаждение, сжимал и раздвигал пальцами ягодицы.

Он застонал в голос, не сдерживаясь, когда изливалась сперма.

Вытащив член из жопы не успел отстраниться, как она, выгнувшись, выплеснула содержимое прямой кишки, забрызгав его живот, пах и бёдра.

Он смотрел на желтоватые потёки каловых масс, с жирно поблёскивающими сгустками спермы, на расплывающееся пятно мочи под её животом, на её заляпанные ягодицы и промежность, и улыбался.

Митя был осведомлён в сексопатологии, прочитав, несколько лет назад, книгу, известного в Советском Союзе сексопатолога, и даже знал, как называется то, что сделала Ксения, завершив половой акт — спастическим отделением экскрементов.

Это не было нормой — это была патология, но Митя испытал наслаждение от ощущения, что это он вызвал такую реакцию в её организме.

Она затихла и лежала не двигаясь.

Митя встал и пройдя в ванну подмылся, тщательно отмывая живот и руки и подтёрся её полотенцем.

Она всё так же лежала без движения, и Митя, подойдя к ней, опустился на колени и, осторожно приподняв голову, повернул. Глаза были закрыты, лицо светилось блаженством. Член болтался между ног и он, приподнявшись и сдвинувшись, опустил его на её лицо. Губы растянулись в улыбку, но глаза она не открыла.

Митя наклонился и, прикоснувшись губами к переносице, сказал — Я пойду?

Она шевельнула ногой, и он встал, оделся и вышел.

Два события произошли в жизни Ксении за эти полчаса: она впервые испытала полноценный оргазм и лишилась анальной девственности.

Митя шёл домой.

Все ощущения недавнего секса: погружение члена, фрикции, её движения, излияние спермы, стоны его и её — всё это извлекалось из памяти и переживалось ещё раз, доставляя чувственное наслаждение, но уже другого, высшего порядка.

Поднявшись на крыльцо подъезда, набрал номер квартиры и ждал, прокручивая в памяти только что случившееся.

Но домофон молчал, не было даже гудков — «Хм, теперь я её квартиру вызвал?!» — и он набрал ещё раз. Почти сразу же замигала лампочка и щёлкнуло реле магнита — «видела меня из окна или с балкона» — и Митя вошёл в подъезд.

Дверь была приоткрыта, Таня стояла посреди прихожей.

— Чё так быстро? Облом? — она внимательно всматривалась в него.

Митя, стараясь не улыбаться и наклонившись, чтобы снять туфли, ответил — Да, нет, не облом.

— И чем это она тебя так, аж светишься весь?! — голос Тани звенел от напряжения.

— Обосрала.

Таня заржала.

«Пиздец! Две истерички — это уже слишком» — Митя боялся смотреть на Таню.

— Так это не шутка? — Таня почему-то сразу успокоилась.

— Не шутка, так и былО.

— Ну, рассказывай.