— Сколько же еще ты заплатил за все это? Сколько еще? Маргарет мечется во сне, не так ли? Как ты думаешь, может, она малость поблудила, пока тебя не было?

— Нет.

— Дурень. Спроси ее.

— Мне нет нужды ее спрашивать.

— Рохля. Тупица.

— Заткнись.

— Пока ты визжал в своей камере, она тут обнимала одного ногами.

— Нет. Нет. Нет. Нет. Нет. Нет.

— А ты ее спроси.

Он спросил. Как-то холодным вечером в конце октября. Ее глаза наполнились слезами, она выбежала вон из комнаты. Есть ли за ней вина?

Лэндера начали терзать мысли о ее неверности. Он спросил аптекаря, продлевала ли Маргарет действие рецепта на противозачаточные пилюли последние два года. «Не вашего ума депо», — ответили ему. Лежа рядом с женой после очередного конфуза, он страдал оттого, что воображение зримо рисовало ему сцены ее совокупления с другими. Иногда этими другими были Бадди Айвз и Эткинс-младший. Один лежал на Маргарет, второй дожидался своей очереди.

Лэндер научился держаться подальше от жены, когда его охватывал гнев, а в душу закрадывалось подозрение. Часть вечеров он проводил, возясь в мастерской при гараже. В другие вечера пытался завязать с Маргарет непринужденный разговор, подробно выспрашивая, как она провела день и все ли в порядке у детей с учебой.

Маргарет ввело в заблуждение физическое выздоровление мужа и его успехи на службе. Она полагала, что он практически здоров, и уверяла: импотенция пройдет. Маргарет рассказала ему, что консультант из ВМС беседовал с ней об этом незадолго до возвращения Лэндера домой. Она так и сказала: импотенция.

Устроители первого весеннего турне дирижабля ограничились северо-востоком, и Лэндер мог жить дома. Второе турне должно было пройти вдоль восточного побережья до самой Флориды. Ему предстояло уехать на три недели. Накануне отъезда друзья Маргарет устраивали вечеринку, и чета Лэндеров получила приглашение. Лэндер был в добром расположении духа. По его настоянию они отправились в гости.

Милое общество состояло из восьми супружеских пар. Закуски и танцы. Лэндер не танцевал. Лоб его покрылся испариной, когда он скороговоркой рассказывал горстке взятых им в плен мужей про балансовую и амортизационную системы дирижаблей. Прервав лекцию, Маргарет повела мужа смотреть внутренний дворик. Когда он вернулся, разговор шел уже о профессиональном футболе. Лэндер опять взял слово, чтобы продолжить с того момента, на котором его прервали.

Маргарет танцевала с хозяином дома. Два раза. Во второй, когда смолкла музыка, хозяин на миг задержал ее руку в своей. Лэндер наблюдал за ними. Маргарет и хозяин тихо беседовали, и Лэндер знал, что разговор шел о нем. Он как раз объяснял устройство цепных шторок, а его слушатели, потупясь, смотрели в свои стаканы. Маргарет очень осторожна, подумал Лэндер. Но он видел, что она буквально упивается вниманием мужчин. Она будто всасывала его кожей.

По пути домой он молчал, бледный от ярости.

Наконец, когда они оказались у себя на кухне, Маргарет больше не смогла выносить его молчание.

— Почему бы тебе не начать орать и этим решить дело? — спросила она. — Давай же, говори, что у тебя на уме.