Однако вернемся к той непроверяемости («антиверизму»): характерной черте, либо – если это больше нравится другим, а особенно противникам жанра – стилем фэнтези. И снова обратимся к рассказу о Золушке. Пусть наше повествование начнется, когда все уже чуточку подпорчено стохастикой случайностей – скажем, на балу. Что мы тут имеем? Так. Мы имеем замок и галереи, принца и дворян в атласе и кружевах, лакеев в ливреях и канделябры – все веристично до тошноты. Если дополнительно мы прочитаем фрагмент диалога, в котором гости принца комментируют заседания Константинопольского Собора, то проверяемость будет уже полной. Но тут вдруг появляется волшебница, карета из тыквы и влекущие ее полевые мышки! Ох, скверно! Антиверизм! Непроверяемость! Остается только надеяться, что действие, может быть, разворачивается на иной планете, на той, где мыши таскают кареты ежедневно. Может, добрая волшебница обернется космонавткой из NASA или переодетым мистером Споком. Или, например, все происходит на Земле после какого-то ужасного катаклизма, отбросившего человечество к феодализму и галереям внутренних двориков, а одновременно обогатившего мир мышами-мутантами, ведь такой поворот событий был бы научным, серьезным и ха-ха! – веристичным! Но магия? Волшебница? Нет. Исключено. Несерьезные глупости. Выкинуть – цитирую Лема – в корзинку.

Хо-хо, убейте меня, дорогие, но я не вижу большой разницы между непроверяемостью волшебной тыквы и непроверяемостью удаленных галактик, либо Большого Взрыва. А дискуссия о том, что волшебных тыкв не было, нет и не будет, а Большой Взрыв мог некогда иметь место быть либо еще может когда-нибудь случиться – для меня дискуссия бесплодная и смешная, ведущаяся с позиций тех цековских деятелей культуры, которые некогда требовали от Теофиля Очепки, чтобы он перестал малевать гномиков, а начал изображать достижения коммунизма, ибо коммунизм существует, а гномики – нет. И скажем себе раз и навсегда – с точки зрения непроверяемости фэнтези ни лучше, ни хуже, чем так называемая SF. А для того, чтобы наш рассказ о Золушке стал веристичным, ему необходимо в последних абзацах оказаться сном секретарши из проектного бюро в Бельско-Бялой, упившейся вермутом в предновогоднюю ночь.

Однако вернемся к фэнтези и ее якобы сказочным корням. Факты, увы, говорят о другом. Невероятно мало классических произведений этого жанра эксплуатируют сказочные мотивы, докапываются до символики, постмодернистски интерпретируют посылы произведений, обогащают изложение сказки фоном и занимаются «искривлением» упомянутого детерминизма фактов, пытаются сложить непротиворечивое математическое уравнение из процитированной выше игры с ненулевой суммой.

Ничего подобного нет, а если и есть, то очень мало. Причина проста. В распоряжении создавших этот жанр и доминирующих в нем англосаксов имелся гораздо лучший материал: кельтская мифология. Артуровская легенда, ирландские, бретонские или валлийские предания, Мабиногион – все это в сотни раз лучше годится в качестве материала для фэнтези, нежели инфантильная и примитивно сконструированная сказка.