— КАК ЭТО — НЕ УМИРАЕТ? — Не понял Стоик Обширный.

— Мой диагноз, прошу прощения, оказался не совсем правильным, — нервно хихикнул Старый Сморчок. — Предсказание по огню — дело очень сложное… Не буду вдаваться в подробности, но поверьте, это совсем не так просто, как кажется… И, каким-то необъяснимым образом, оказалось, что Рыбьеног всё-таки не болен Змеепатитом. Просто у него была сильная простуда, и она дала выход его берсерковским наклонностям. Я уложил его в постель и отпоил горячим чаем с медом и лимоном.

Рыбьеног встал, слегка покачиваясь, и широко улыбнулся Стоику Обширному.

— Я жив и здоров! — радостно провозгласил он.

Иккинг не верил своим глазам.

Значит, дело всё-таки закончилось хорошо!

— ОН ЖИВ! — радостно вскричал Иккинг и кинулся обнимать друга.

Беззубик лизнул Рыбьенога в ухо — со стороны дракончика это был знак высшей признательности. Одноглаз протянул:

— Ладно, по-моему, дело того стоило…

А Камикадза на радостях пару раз прошлась колесом.

Но Стоик Обширный не собирался оставлять это просто так.

— ТЫ ХОЧЕШЬ СКАЗАТЬ, — заорал Вождь на Старого Сморчка, — ЧТО ИЗ-ЗА ТВОИХ ГЛУПЫХ ПРЕДСКАЗАНИЙ МОЙ ЕДИНСТВЕННЫЙ СЫН И НАСЛЕДНИК ПРОШВЫРНУЛСЯ НА ИСТЕРИЮ И ОБРАТНО, ЧУТЬ НЕ СЛОЖИЛ ГОЛОВУ В НЕРАВНОЙ БИТВЕ С НОРБЕРТОМ СУМАСБРОДОМ И СТОЛКНУЛСЯ ЛИЦОМ К ЛИЦУ СО ЗЛОКОГТЕМ? И ВСЁ ЭТО ВПУСТУЮ????

— Нет, Стоик, не впустую, — возразил Старый Сморчок. — Если ты послушаешь хоть секунду, я тебе всё объясню. Предсказание будущего — дело очень сложное, а глядя в огонь…

— Так болеет Рыбьерог Змеепатитом или нет? — перебил его Стоик.

— Нет, — признался Старый Сморчок.

— ЗНАЧИТ, ЭТОТ ПОХОД БЫЛ ЗАТЕЯН ВПУСТУЮ! — взревел Стоик Обширный.

— Папа, не наседай на Старого Сморчка, — сказал Иккинг. — Ну зачем тратить время на раздоры, когда всё кончилось хорошо?

Иккинг было рассмеялся, но ни с того ни с сего поперхнулся смехом, а левая рука его вдруг онемела.

— Я руку не чувствую, — испуганно проговорил Иккинг. Потом онемела и правая рука, Иккинг весь день чувствовал, что ему непривычно жарко, но сейчас он ощутил, как всё его тело начало гореть, словно охваченное огнем. По лицу его заструился пот, от плеч и груди повалили густые клубы пара.

Тело Иккинга Кровожадного Карасика III стало будто деревянное, глаза уставились в пустоту и налились кровью, и он без чувств рухнул на кровать, где всего несколько минут назад лежал Рыбьеног.

Иногда только в Последней Главе становится ясно, для чего НА САМОМ ДЕЛЕ был затеян Грандиозный Поход.

Лицо Стоика, пунцовое от гнева, мгновенно побелело от ужаса.

— Злокоготь… — в страшной муке прошептал Стоик Обширный и торопливо подхватил оцепеневшего сына. — Клянусь Одином, Фрейей и Волосатыми Кулаками Тора, Злокоготь всё-таки задел его своим Леденящим Пламенем… А всё из-за этого пустого, никому не нужного похода неизвестно за чем! — Огромный и лохматый, Стоик Обширный ударился в слезы.

— Ох, Стоик, разрази тебя Тор! — вскричал Старый Сморчок и непочтительно оттолкнул Стоика с дороги. — Да ЗАТКНИСЬ же ты хоть на минуту и выслушай меня! Не так уж я плох, как предсказатель. Злокоготь тут совершенно ни при чём. — Он пощупал Иккингу пульс, заглянул под веки, постучал по одеревеневшей, как бревно, груди… — Это ЗМЕЕПАТИТ!