Если бы Истерики любили Луковый Суп, его осталось бы слишком мало, чтобы смягчить Иккингово падение. Но Истерики стряпали Луковый Суп только для того, чтобы отдать дань Традиции, и почти не прикасались к вареву.

Так что Иккинг лишь слегка стукнулся задом о дно котла и вынырнул на поверхность, откашливаясь и отплевываясь, весь облепленный луком. Должен заметить, ничто так не помогает остановить веселое пиршество, как незнакомец, в вихре снега свалившийся неведомо откуда прямиком на праздничный стол. Истерики застыли в изумлении, выковыривая снег из бород и глядя на нежданного гостя, бултыхающегося в супе.

Первым опомнился Норберт Сумасброд. Он стряхнул снег и вскочил на ноги:

— КАРАУЛ! УБИЙЦЫ! — заорал он. — ХВАТАЙТЕ ЕГО!

На стол вскочили двадцать Воинов. Иккинг попытался уплыть от греха подальше, но не сумел: он был окружен со всех сторон! Двое рослых Истериков выудили его из супа и поставили, мокрого и благоухающего, перед Норбертом Сумасбродом.

— Где остальные? Много вас пришло? — рявкнул Норберт Сумасброд, размахивая перед Иккинговым носом черной стороной своего топора.

Иккинг, брызгаясь супом, покачал головой.

Норберт Сумасброд и его воины посмотрели наверх. Камикадза висела высоко под потолком, в темноте, и ее черный костюм пришелся как нельзя кстати: Истерики ее не заметили.

— ОБЫСКАТЬ КРЫШУ И ВСЮ ДЕРЕВНЮ, — завопил Норберт Сумасброд.

И опять обернулся к Иккингу. Норберт Сумасброд страдал нервным тиком, и его левый глаз подергивался, будто кузнечик, пустившийся в пляс.

— Ага, я тебя узнал! — воскликнул он, вытирая суп с Иккингова лица полой плаща стоявшего рядом Воина. — Клянусь подштанниками великого Тора! Ты и есть тот самый Хулиганский гаденыш, который вчера поразил стрелой мой царственный зад!

Начало беседы было не самое благоприятное.

— Здравствуйте! Как поживаете? — вежливо сказал Иккинг.

— ОТВРАТИТЕЛЬНО! — завопил Норберт. — ЗАД ГОРИТ КАК ОГНЕМ!

Тут в Зал ворвались запыхавшиеся Воины. Они доложили, что обыскали и крышу, и деревню, но больше ни одного Убийцы не обнаружили. Видимо, Одноглаз и Беззубик, почуяв неладное, упорхнули и спрятались в темноте.

Норберт Сумасброд задумался.

— Очень уж ты МАЛ для Убийцы, — проворчал он, снял с Иккинга меч и прицепил его к себе на пояс. — Да и тот, что вчера был с тобой, тот малый, что катается на лыжах точно старушка с вывихнутым коленом, если вдуматься, тоже невелик. Я понимаю, что за последние пятнадцать лет сильно отстал от жизни, но неужели Хулиганы настолько меня не уважают, что подсылают Наемными Убийцами ДЕТЕЙ?

— Я не Убийца, — запротестовал Иккинг дрожащим голосом.

— ВРЕШЬ! — взревел Норберт Сумасброд и кинулся на Иккинга, словно хотел зарубить его топором на месте. Впрочем, он сразу же успокоился и, поморщившись, уселся на трон.

— Но если ты не Убийца, — спросил Норберт, — то что же ты делаешь на Истерии? Зачем стреляешь в меня и отравляешь мой суп?

— Я, — сказал Иккинг, — ищу КАРТОШКУ. Наступила мертвая тишина.

— Тс-с-с! — прошипел Норберт Сумасброд и огляделся по сторонам, словно не сомневался, что у стен есть уши. — Нельзя произносить название Страшно-Сказать-Какого-Овоща ВСЛУХ!