– Это что такое? – Катя показала глазами на тарелку.

– Жареный цыпленок. – Мещерский налил Кате вина. – Вообще столько всего на свете интересного. Тебе, Катюша, надо отвлечься, попутешествовать. Когда у тебя отпуск?

– В сентябре.

– Хочешь, я организую такой тур…

– Я что, одна, что ли, поеду?

Мещерский помолчал.

– Мы могли бы вместе поехать. Правда… Вадик этого категорически не одобрит.

– Ох, Сережа-Сережа, я иногда тебе просто удивляюсь. – Катя покачала головой. – Ну, твое здоровье, Замнойсмотрящий!

– Гляди-ка, Андрюха, – борода Мещерского повернулась на сто восемьдесят градусов. – Эй, Угаров-сан, привет!

К их столику подошел высокий молодой мужчина в белой рубашке и модных потертых джинсах.

– О, Мещерский-сан. – Он улыбался, видимо, был действительно рад встрече. – Давно вернулся?

– Я на днях прилетел. А ты как?

– Супер, гут, кайсэки рёри. А это кто же у нас?..

– Екатерина Сергеевна, – церемонно представилась Катя. Два этих клоуна явно валяли дурака, она в этом участвовать не намеревалась.

– Оч-ч-чень приятно, исябин кикивари, – еще шире заулыбался «Угаров-сан».

– Присоединяйся, – пригласил Мещерский.

– С удовольствием, но не могу. – «Угаров-сан» развел руками. – Я сюда на минуту заскочил – в баре с одним типом пересечься, долг отдать. А он где-то в пробке завис. Так что не судьба. А сейчас меня ждут. Было приятно познакомиться. – Он отсалютовал Кате. – В следующий раз – обязательно, непременно. Мусибура сямисэн!

– Это Андрюшка Угаров, – сказал Мещерский, когда прекрасного незнакомца след простыл. – Милейший парень, только пропал совсем.

– Почему это пропал?

– Так – все одно к одному. Я его давно знаю. Такие надежды подавал, такие способности имеет. А все как-то мимо. Какие-то аферы темные, долги сплошные, и женщины, женщины, бабы гирляндами виснут на нем… В общем, завертела жизнь. Думаешь, ему с нами сидеть некогда? Ошибаешься, полно у него времени. Не желает только на вопросы отвечать. Знает, я его по старой дружбе спрашивать буду: как, что? А он не желает распространяться. Хвалиться, видно, особо нечем, лучше смыться. Потому что гордый.

– А ты не спрашивай, – хмыкнула Катя. – Любишь вечно лезть не в свое дело.

Мещерский захлопал глазами, потом насупился. Катя поняла, что дала маху, – душка Мещерский обиделся не на шутку. Даже борода его как-то поникла, завяла.

– Сереженька…

– Что? – Он смотрел в свой тайский суп.

– Сереж…

– Хочешь на десерт кунжутного мороженого?

– Хочу. Сереженька…

– Ну что? – Он взглянул на Катю.

– А почему вы с этим Угаровым друг друга на японский манер «санами» называете?

Мещерский тяжело вздохнул: о-хо-хо…

– Расскажи мне еще о Борнео, об этих запретных территориях, о ваших приключениях, – льстиво попросила Катя.

Она была готова слушать снова даже о пиявках-кровососах, даже о вампирах, не существующих на белом свете, – лишь бы только он не обижался на нее. Ведь он был самый лучший, самый верный ее друг.

Утром в понедельник Катя собиралась отчитаться перед шефом о своей неудаче с интервью Олега Приходько. В подробности она решила не вдаваться, если честно, она с этими самыми «подробностями», точнее странностями, не очень-то и разобралась. А потому легче всего было просто сослаться на плохое здоровье полковника. Однако шефа на месте не оказалось – он был в управлении уголовного розыска на совещании. Вернувшись, попросил Катю: