Выслушав Уолсингема, Джеймс Барли пробормотал:

– Конечно, я был осведомлен о том, что «Скрутинайзер» – это спутник-супершпион. Все присутствующие здесь знали это. Но я и понятия не имел, каковы были способности его аппаратуры…

– Ни одному государству, – произнес сенатор Маккинли, – не понравилось бы, что у них над головой болтается «Скрутинайзер». А некоторые государства дорого дали бы, чтобы преградить ему путь на орбиту…

– Диверсия? – не то спросил, не то предположил генерал Креймер.

– Почти исключено, – ответил Билл Симмонс из ФБР. – Работа над «Скрутинайзером», а особенно над торсионным сканером велась при соблюдении абсолютной секретности. Не могу допустить мысли об утечке информации… Но если она все-таки произошла то круг подозреваемых довольно узок.

– Не менее ста человек, – вздохнул Креймер. – Возможно, больше.

– Если так, к проверке нужно подключить тысячи, – сказал Маккинли, – само собой, не посвящая их во все детали.

– Мистер Конуэй, – генерал Креймер впервые обратился к руководителю группы «Д», – этим предстоит заняться вам.

– Разумеется, сэр, – кивнул Конуэй. – Ясно, что перед тем как планировать уничтожение «Скрутинайзера», разведка противника должна была узнать от кого-то о его существовании и свойствах… Но я бы подошел к поставленной задаче и с другой стороны. Если имела место диверсия, как именно ее осуществили? Спутник не автомобиль, тут не открутишь гайку на колесе.

– Мистер Конуэй, вы получите широкие полномочия, – пообещал Креймер, – и доступ ко всем необходимым вам сведениям. Но об этом позже, а сейчас я спрашиваю профессора Уолсингема: – Как скоро мы сможем построить спутник, аналогичный «Скай Скрутинайзеру»?

Уолсингем развел руками:

– Не раньше чем через год… Это самый благоприятный прогноз.

– Отлично, – проговорил Маккинли. – А за этот год русские подвесят над нашими головами такую же штуковину или еще лучше…

Это высказывание прокомментировал Билл Симмонс.

– По данным ЦРУ, содержащимся в последнем меморандуме, – сказал он, – русские пока ведут лишь теоретические работы в области торсионного сканирования. Однако на сто процентов я за это не поручусь. И ЦРУ тоже.

– Наука есть наука, – вставил Уолсингем. – Открытое однажды вновь не закроешь, параллельные исследования неизбежно будут вестись в разных странах, раньше или позже.

– Джентльмены, – Креймер старался сдерживать командные интонации, но они легко прочитывались в его голосе, – я просил бы вас сузить рамки дискуссии. Вернемся к обсуждению первоочередных мероприятий. Не забывайте, что президент ждет доклада к трем часам.

МОСКВА

Сентябрь 1998 года

Дождь лил как из ведра, и это еще слабо сказано – водопады с небес напоминали о всемирном потопе. Вода сплошь заливала ветровое стекло, «дворники» работали самоотверженно, но впустую. Шатилов удерживал стрелку спидометра невдалеке от отметки сорок километров в час. Принцип «тише едешь – дальше будешь» хорош не всегда, но в этот сентябрьский вечер пренебрегать им не стоило.

Сорокачетырехлетний, не слишком преуспевающий бизнесмен Юрий Дмитриевич Шатилов возвращался из аэропорта домой. Он только что проводил бывшую жену, с которой развелся полгода назад. Теперь она отбывала к родственникам в Канаду и попросила Шатилова доставить ее в аэропорт. Они добрались благополучно, и лайнер взлетел по расписанию, а вот на обратном пути Шатилова застиг жесточайший ливень, хлынувший совершенно внезапно.