Зорин отпил немного вина и отставил бокал:

– Видите ли, Оксана. – Он посмотрел на девушку задумчиво-изучающе. – Я выбрал вас потому… Помните фильм «Место встречи изменить нельзя»? «У тебя, Шарапов, десять классов на лбу нарисованы»… Вот, а у вас на лбу нарисовано высшее образование.

– При чем тут мое образование? Вы пригласили меня сыграть партию в шахматы или побеседовать о Сартре?

Владимир Сергеевич ответил не сразу. Он убавил громкость музыки до минимума, долил вина в бокалы и только тогда произнес располагающим баритоном:

– И все-таки… Расскажите о себе.

– Да что там рассказывать. – Оксана с горечью махнула рукой. – Вы правы вдвойне…

– То есть? – прищурился Зорин.

– А у меня два высших образования, – усмехнулась Оксана. – Я закончила педагогический, потом медицинский. Добиться разрешения было нелегко, ведь после одного гуманитарного вуза поступать в другой, вообще-то, не полагается… Словом, получила две самые престижные и высокооплачиваемые в нашей стране профессии – учитель и врач. Ну, а потом… Одно к другому… И я оказалась там, где вы меня подобрали.

– Понятно. – Зорин кивнул, точно услышал то, что ожидал. – Не спрашиваю, как вы относитесь к своему теперешнему занятию. Вряд ли оно вам совсем уж противно, в таком случае вы предпочли бы небольшие, но честные деньги…

– А эти ворованные, что ли? – возмутилась девушка.

– Подождите, не перебивайте! Если я задел ваши чувства, приношу извинения. Но я думал, уровень вашего интеллекта позволяет объективно оценивать ситуацию…

Оксана заинтересованно смотрела на Зорина. Любопытно, и к чему он клонит…

– Я предлагаю вам работу, – продолжал Владимир Сергеевич. – От вас не потребуется менять образ жизни. Чем вы будете заниматься помимо моих дел, меня не волнует. А платить я буду хорошо, очень хорошо.

– Гм… Работа для девушки с высшим образованием?

– Да нет. – Губы Зорина тронула обезоруживающая улыбка. – Образование просто предполагает коммуникабельность. Вы будете моей шпионкой, если угодно, а также… Как бы выразиться точнее… Агентом влияния. Мне нужна информация о девушках с панели. Одиноких, иногородних, желательно не совсем дурах. Таких, кто согласился бы выехать за рубеж на блестящих условиях. Вы предварительно обработаете их в соответственном духе…

Все ясно, мелькнуло у Оксаны. Вербовщик. Сколько она о них читала, сколько слышала невыдуманных историй… Девушек вывозят в закордонные бордели, нещадно эксплуатируют, потом выкидывают за ненадобностью, больных, выжатых досуха. Вырваться из этого ада удается немногим… Нет, работать на вербовщика – настоящее преступление. Придется согласиться для вида, только чтобы уйти отсюда, а потом… Возможно, и бежать из Москвы, эти люди безжалостны, найдут и отомстят. Но почему он не обратился к сутенеру? Проще, удобнее, логичнее.

Поднявшись из глубокого кресла, Зорин обогнул стол, присел перед девушкой, заглянул в ее глаза, ободряюще положил руку на колено.

– Я знаю все ваши мысли, – сказал он, – так хорошо, как если бы я читал их. Поверьте, я не торгую живым товаром. Будь это так, я имел бы дело с сутенерами, нет?