Хуарес сразу занял позицию у проема. Бык не знал, сколько патронов осталось у десантника, но наверняка они скоро должны были кончиться. При силе тяжести Бык уже сполз бы по стене на пол. А так… Он переключил рацию на канал Наоми.

— Дайте мне оружие, — потребовала она, не позволив ему заговорить. — Что-нибудь…

— Ты уходишь, — сказал Бык. — Наверх!

— Но…

— Может, ты сумеешь открыть им люк. Пробивайтесь в рубку.

— Из шахты нет доступа к управлению.

— В этой собранной на соплях лодчонке все может быть, — возразил Бык. — Не удивлюсь, если кто-нибудь впихнул сюда кнопку самоуничтожения.

— Это твой запасной вариант?

— Похоже, мы уже перебрали все варианты, — сказал Бык. — Но ты — механик. Ты еще чертовски многое можешь. И кстати, я слышал твой разговор с Холденом. Почему бы вам не встретиться снова — если нам это ничего не стоит?

Он по ее лицу видел, что Наоми решилась. Страх, отчаяние, жалость сменили друг друга и уступили место спокойствию. Вот это женщина! Жаль, что они так толком и не познакомились. А Джим Холден, пожалуй, не так уж плох, если такая любит его и летает с ним на одном корабле.

— Спасибо, — сказала Наоми и, повернувшись, вылетела в люк на крыше кабины — к рубке и к любимому.

«Как это мило», — подумал Бык. Снова сверкнул выстрел Хуареса, и Бык перестроил рацию так, чтобы его слышали оба десантника.

— Вы тоже уходите. Наверх. Попробуйте взять рубку.

— Уверен? — сдержано удивилась Касс. — Здесь есть укрытие — выше такого не будет.

— Да, уверен, — сказал Бык.

— А ты? — спросил Хуарес.

— Я остаюсь.

— Понял, брат, — ответил Хуарес, и они с Касс тоже скрылись в люке.

Бык подумал, не выглянуть ли — проверить, далеко ли враг, но не стал. Трата сил, да и если попадут в глаз… ну, это было бы грустно. Тесная коробка лифта казалась черно-белой в отблесках его фары. Бык попытался глубоко вздохнуть — в груди нашлось маловато места. Он вытащил из кармашка гранаты, взял по одной в руку и тщательно выставил на каждой минимальную задержку.

Ну вот, здесь он и умрет. Будь у него выбор, предпочел бы другую смерть, но какого черта? Может, оно и лучше, чем вернуться и жить со сломанным позвоночником. Он видел ребят, которые всю жизнь проводили под наркотиками — так болели неправильно сросшиеся позвонки. Раньше Бык не позволял себе о них вспоминать. А теперь уже было можно.

Он спросил себя, жаль ли ему умирать. По правде сказать, он так устал, что чувствовал безразличие. И дышать было тяжело. Он еще раз пожалел, что не пристрелил Ашфорда. Пожалел, что не отомстил за Сэм. Что не узнал, жива ли Па. И сумеет ли Ашфорд уничтожить Кольцо. Если он о чем и грустил, так о том, что все теперь пойдет без него, а он так и не узнает, чем оно закончилось. Не узнает, сумел ли он что-нибудь изменить.

Терминал мигнул. Запрос на связь от Моники Стюарт. Бык удивился, зачем он ей понадобился, а потом вспомнил, что Ашфорд остановил барабан. Там, должно быть, все кувырком. Он перевел связь на рацию скафандра. Без картинки, но хватит и голосовой.

— Бык, — заговорила женщина, — нас тут атакуют. Анну, по-моему, убили. Что там у вас внизу — долго еще?