— Отстань!

Евгения перебралась на свой топчан. Но лейтенант тут же подсел к ней.

— Извини, я не хотел тебя обидеть…

И снова его рука поползла по ее спине.

— Уйди! — потребовала она.

— Может, я чем-то могу тебе помочь?..

— Чем ты можешь мне помочь?

— За что ты здесь?

— Как будто ты не знаешь…

— Ну, может, тебя оговорили… Ты не бойся меня, можешь по имени обращаться. Меня Саша зовут…

— Да, меня оговорили… Меня изнасиловали сынки богатых родителей. Но меня же и сделали крайней.

— Так бывает… Хочешь, я поговорю со следователем? Скажу, что ты ни в чем не виновата. Мы же коллеги, он мне поверит… И с этими сынками поговорю…

Евгения задумалась. А ведь если Адамом всерьез и с пристрастием займутся представители закона, возможно, он дрогнет и повернет назад. И на следователя перестанет давить. Тогда ее уголовное дело развалится само по себе… Погруженная в раздумья, она не сразу поняла, что лейтенант уже запустил руку под ее олимпийку, его пальцы забрались на самую вершину правой груди…

— Ты что вытворяешь, гад?

Она попыталась пересесть, но лейтенант схватил ее двумя руками за талию, притянул к себе, повалил на топчан.

— Ну, чем я хуже, чем этот молодой козел! — спросил он, стягивая с нее штаны.

— Пусти!

— Молчи, тварь!

Одной рукой он закрыл ей рот, другой продолжил снимать с нее одежду. Но ему не хватило сил и сноровки, чтобы справиться с Евгенией.

Никита считал, что все бабы шлюхи. Но и она теперь точно знала, что все мужики — похотливые козлы. И она больше никогда и никому не позволит втаптывать себя в грязь. Злость и отчаяние вызвали прилив сил. Извернувшись, она пальцами ткнула насильника в глаза, да с такой силой, что он взвыл от боли…

Следователь Рыбин не скрывал своего торжества. Похоже, он и сам осознавал, что слишком уж слабо прижал ее к стенке статьей о развратных действиях. А у него заказ от господ Потаповых; чтобы отработать свои деньги, ему нужно было посадить ее всерьез и надолго. А тут такая удача…

— Да, крепко вы влипли, Евгения Павловна, — мысленно потирая руки, сказал он. — Статья сто восьмая, умышленное телесное повреждение, повлекшее за собой потерю зрения. Лишение свободы на срок до восьми лет. Да, в вашем случае присутствуют отягчающие обстоятельства. Вы причинили телесное повреждение лицу в связи с выполнением им служебного долга…

— Не знала я, что насилие над заключенными есть выполнение служебного долга, — презрительно усмехнулась она.

— Ну, право же, сколько можно прикидываться невинной овечкой. Все вас насилуют, ну просто спасу нет… Скажите, я вас домогаюсь?

— Вы — нет.

— И другие — тоже нет. Вы сами источник непотребства. А лейтенант Середа исполнял свои служебные обязанности. Находясь на дежурстве, осматривал камеры. Зашел к вам, вы на него набросились…

— Я написала жалобу, я требую приложить ее к делу!

Она могла бы написать и заявление с требованием привлечь насильника к ответственности. Но тогда бы ей снова пришлось подвергнуться унизительной процедуре в лаборатории судебной экспертизы. К тому же после сравнительного анализа Середа выпал бы из списка подозреваемых в изнасиловании. Он бы сам и показал на Никиту. Повинился бы в том, что подпустил его к заключенной, но сам бы и обвинил его в половом контакте с ней… Никиту не жаль, но Евгения не хотела в очередной раз попасть впросак. Поэтому всего лишь написала жалобу на имя милицейского начальника.