— И щит выдержал? — изумились в ответ.

— Щит схлопнулся. Храмовник свалился на колени, поймав отдачу.

— Потом?

— Потом щит подняли девки. А пацан выдал ира фатум на десять моих резервов. Наш щит разорвало, как гнилую тряпку.

— Но как так? — Голос дрогнул, отражая все смятение мужчины. — Нас предали?

— Не знаю, Фил. Но обязательно узнаю, — ощерился белоснежным оскалом потертый. — Вот только сверну гаденышу шею.

Фил переступил с ноги на ногу, отвел взгляд и выдохнул.

— Винс, тут это… Из дома весточка пришла. Задача изменилась. Взять живым, любой ценой, — с оттенком вины, словно сам это придумал, произнес он.

— Вот как, — задумчиво вымолвил Винсент.

— К нам отправляют бойцов с других направлений. Мигом скрутим. А там — ведь не сказано, насколько он должен быть жив, верно? — лихо подмигнул Фил.

— Нет, Фил. Так дело не пойдет. Я его достану.

— Это приказ главного…

— Значит, ты меня не видел. Понимаешь? Не видел. Приказа не передал.

— Винс, не дури.

— За Чарли и Оливера, за всех наших. Умирать он будет долго.

— Пойдешь один после всего? Он убьет и тебя.

— Нет, не убьет. — Винсент дернул край плаща, показывая четыре медальона на груди. — Одолжил у ребят. Четыре попытки у меня будет.

— Но как ты его найдешь?

Словно услышав его слова, небо на востоке расчертили белоснежные полосы. А еще через пару мгновений ветер донес отзвуки грома.

— Небо укажет мне дорогу.

— Думаю, мы достигли понимания. — Сильное рукопожатие завершило встречу с тем, кого Томас Баргозо с удовольствием не пустил бы на порог.

Мягко закрылась дверь, оставляя старика наедине с собственной совестью. Переживет.

Томас подошел к окну и осторожно отвел в сторону край тяжелой портьеры. Там, на кусочке искусственного лета, задумчиво читала книгу его жена, его любимая, мать его будущего ребенка. Если она узнает о его поступке, наверняка возненавидит. Но Томас не мог поступить иначе. Есть в его деле важное умение — знать, когда стоит упереться лбом, а когда уступить, не забыв взять положенной для такого случая платы. Маг в любом случае получит свои ответы, от него или еще кого-то, через угрозы или боль. Томас не мог допустить, чтобы эта боль принадлежала его супруге.

Гость искал Ника для беседы, представлялся родственником и обещал грандиозные перспективы. Баргозо не верил тому ни на грамм — он чувствовал в собеседнике убийцу. И тем не менее выдал название корабля и имя капитана, а также названия кабаков в портовых городах, в коих следовало искать информацию о беглецах. Все, что собиралось еще в те времена, когда пасынок играл в шпиона, пытаясь скрыть сделку от ночного хозяина города.

Позади вновь хлопнула дверь.

— Ты его сдал, — обвинили с порога голосом старого друга.

Баргозо аккуратно поправил ткань, отстраняясь от окна.

— Присаживайся, Виктор. — Томас показал пример, занимая свое место за массивным столом красного дерева.

— Почему? — Гость не сдвинулся с места.

— Потому что он узнал бы то же самое в порту, — терпеливо ответил он. — Или у стражи. Или на рынке. Да где угодно.