Запоминающаяся картина — покрытый шипами, своей и чужой кровью гуманоид стоит на истерзанной твари, отдаленно напоминающей дракона. В его же правой руке горит небольшая звездочка.

Именно это ядро, повинуясь проснувшимся инстинктам, отправляется прямиком в жуткую пасть, чтобы исчезнуть среди острейших клыков, провалившись куда-то вниз по пищеводу.

Копье, зашатавшись, начало медленно выходить. Пара секунд, и оно с глухим стуком падает на бок виверны, после чего скатывается куда-то вниз.

Смертельная же рана прямо на глазах начинает зарастать. Крови почти нет, Морф заблокировал порванные вены и капилляры.

Невероятное обилие энергии от убийства виверны позволило провести столь немыслимое восстановление.

В обычной ситуации Морф рисковал бы просто не справиться.

Вот, кожа окончательно прикрывает огромную дыру. Проходит еще десяток секунд, и Макс начинает громко кашлять. Изо рта летят сгустки крови и осколки его собственных раскрошенных костей.

Симбионт наконец задался восстановлением трахеи и легких, и Макс, наконец, смог сделать первый вдох за последние несколько минут.

Вытянутая пасть втягивалась в череп, возвращая человеческое лицо, которое тем не менее было спешно прикрыто костяной маской. Остались лишь горящие пронзительным золотым светом глаза с вертикальными черными зрачками.

— Безумный! Ты все же жив! — на виверну вскочил встревоженный Гор, внимательно осмотрев застывшего Зимина. — Я уж думал, тебе конец!

Метаморф внимательно осмотрел новое действующее лицо, после чего с некоторым раздражением вспомнил, что его нельзя убить и поглотить.

Человеческая часть новорожденного порождения невероятно сильно противилась этому. Более того, она стремительно возвращала себе контроль.

Метаморф, будучи частично этим самым человеком, беспрекословно отдал контроль. Он не видел смысла бороться против самого же себя.

Макс Зимин покачнулся, безумным взглядом оглядев окружающее поле боя, после чего от души выматерился. И то, что его прямо сейчас слушает очнувшийся Морф, волновало мужчину в последнюю очередь.

— Уж поверь, Упрямый. Я сам думал, что мне конец! Кстати, ты не видел, кто бросил то поганое…

— Я зарубил эту зеленую погань на месте! — рыкнул Гор, воинственно выпятив клыки. — Кинуть копье в спину — это поступок труса, но не воина. Если бы было время, я бы убил эту гниль даже без оружия, чтобы духи дали бы ему самое дальнее место возле костра предков! Где-нибудь возле выгребной ямы!

— Спасибо тебе, Упрямый, — Макс хлопнул его по плечу, стараясь тем не менее не поранить когтями. — Ты настоящий друг.

Почему-то эти простые слова заставили внушительную груду мышц спешно отвернуться, скрывая лицо.

Товарищи оглядели поле боя. Сражение все еще длилось, но это были последние отголоски. Всюду, куда падал взгляд, валялись тела погибших гоблинов, и здоровенными кучами среди них лежали дохлые виверны.

Чуть в стороне Готрикус азартно добивал парочку виверн, а в другой стороне пошатывающаяся Марта забивала светившейся от внутренней энергии ногой гоблинского шамана.

Груда гоблинских тел зашевелилась, и оттуда вылез усталый Амалрик. Чей-то удар задел лицо полуэльфа, отчего один из глаз был сильно поврежден. Тем не менее, к радости Зимина, полукровка все же выжил.