– Спасибо, ваше преосвященство. – Я поднялся, чтобы уйти. Он проводил меня до двери, роняя пепел от сигареты.

– Да благословит бог ваши труды, – произнес он елейно. – Запомните: господь любит истину.

– Какую истину? – спросил я.

– Каодаистская вера учит, что есть только одна истина и что истина эта – любовь.

У него был большой перстень на пальце, и когда он протянул мне руку, он, право, кажется, ожидал, что я ее поцелую; но я – не дипломат.

Под томительными отвесными лучами солнца я увидел Пайла: он тщетно пытался завести свой бьюик. Почему-то за последние две недели я повсюду – и в баре «Континенталь», и в единственной порядочной книжной лавке, и на улице Катина – наталкивался на Пайла. Он все больше подчеркивал свою дружбу, которую навязал мне с самого начала. Его грустные глаза безмолвно вопрошали меня о Фуонг, в то время как уста со все возрастающим пылом выражали восхищение и привязанность к моей персоне.

Возле машины стоял каодаистский командир и что-то торопливо рассказывал Пайлу. Когда я подошел, он умолк. Я его узнал: он был помощником Тхе, прежде чем тот ушел в горы.

– Привет, начальник, – сказал я. – Как поживает генерал?

– Какой генерал? – спросил командир со смущенной улыбкой.

– А разве каодаистская вера не учит, что есть только один генерал?

– Не могу завести машину, Томас, – вмешался Пайл.

– Я схожу за механиком, – сказал командир и оставил нас.

– Я помешал вашей беседе, – извинился я.

– Пустяки, – отозвался Пайл. – Он спрашивал, сколько стоит бьюик. Очень славные люди, если знать, как к ним подойти. Видно, французы просто не умеют с ними ладить.

– Французы им не доверяют.

– Если доверять человеку, он постарается оправдать ваше доверие, – торжественно изрек Пайл. Его слова прозвучали, как каодаистский символ веры. Я почувствовал, что атмосфера Тайниня была слишком высоконравственной, чтобы я мог в ней дышать.

– Выпьем, – предложил Пайл.

– Об этом я просто мечтаю.

– У меня с собой термос с лимонным соком.

Он наклонился к багажнику и вытащил оттуда корзину.

– А джина у вас не найдется?

– К сожалению, нет. Знаете, – добавил он, желая меня приободрить, – лимонный сок очень полезен в таком климате. В нем есть витамины… не помню только, какие.

Он протянул мне стаканчик, и я выпил.

– Мокрое, и то хорошо, – сказал я.

– Хотите бутерброд? Ужасно вкусные бутерброды. Новая патентованная начинка, называется «Витамино-здоровье». Мама мне прислала ее из Штатов.

– Спасибо, я не голоден.

– На вкус похоже на винегрет, только как будто острее.

– Мне что-то не хочется.

– Вы не возражаете, если я поем?

– Конечно, не возражаю.

Он откусил огромный кусок; послышался хруст. Невдалеке от нас Будда из белого и розового камня уезжал верхом из отчего дома, а его слуга – другое изваяние – бежал за ним следом. Женщины-кардиналы брели обратно в свою обитель, а божье око взирало на нас с соборной двери.

– Вы знаете, здесь ведь кормят обедом, – сказал я.

– Я решил, что лучше не рисковать. Мясо… с ним надо быть поосторожнее в такую жару.

– Вам нечего опасаться. Они вегетарианцы.

– Может быть, и так, но я предпочитаю знать, что я ем. – Он снова набил рот своим «Витамино-здоровьем». – Как вы думаете, у них есть приличные механики?