Надо было найти лендлорда, и сделать это было просто — консьерж в доме знал всех владельцев, к кому по поводу какой квартиры обращаться. Дом был жилой лишь наполовину, хотя квартиры были выкуплены давно все. В Лондоне полно инвестиционного жилья, скупленного людьми со всей планеты. К счастью — владельцем номера тридцать два оказался лондонец, мы договорились с ним встретиться в кафе рядом с Биллингсгейт маркет, на Трафальгар вей — крупнейшим рыбным рынком Лондона…

Когда мы подъехали туда — я попросил Оконникова остаться в машине. Ничего хорошего не будет, если нас будет двое — это изначально помешает правильно построить разговор. Двое против одного — уже не дело. В качестве утешения — я надел на себя жучок, чтобы специалист по безопасности мог из машины писать и прослушивать разговор.

Биллингсгейт маркет — типичный британский рынок, крытый, дорогой. Это кстати у нас почему то считается что на рынке должно быть дешевле чем в магазине. Признак бедной страны — в богатых рынки дороже, потому что там фермерские продукты, много ручного труда и индивидуальное обслуживание. То, что в магазине — это замороженное, из других стран, где и климат более подходящий и труд дешевле — потому там все дешево. А на рынок ходят те, кто ценит свежесть и возможность индивидуального обслуживания. Покупатели — ходят к одному и тому же продавцу годами.

Билл Уотерфорд, лендлорд квартиры, где жил Лосев появился вовремя, он был одет хорошо — но так как одеваются рыбаки. Вытирал руки. Рыжий, приземистый, лысоватый, лет пятидесяти. Типичный британский работяга, я думал в Лондоне уже и нет таких

Я поднялся навстречу

— Сэр.

— А вы и есть Влад, насчет квартиры.

— Да, сэр.

— Бросьте, какой я к черту сэр. Билл меня зовут.

— А я Влад. Как Путин.

Посмеялись. Кстати, враждебность к Путину есть только в высшем свете, в академических кругах. Работяги — относятся к нему совсем по-другому.

— Да уж…

Билл подозвал официанта, сделал заказ. Место кстати среднее, без претензий, скажем так.

— Мясо? — заметил я — я думал, вы закажете рыбу.

— Рыбу мне дома и жена сготовит. Вы кстати прилично знаете английский, для русского парня

— А у вас рабочие руки — вернул комплимент я — как у моего отца.

— Да, сэр, приходится зарабатывать на жизнь. У нас всегда артель рыбацкая была и торговля здесь.

— Смотрю, дело процветает.

— Да как сказать. Получше стало после этого чертового Брекзита. Тогда ведь нам квоты урезали, рыба — вот, а попробуй, поймай. В тюрьму пойдешь.

Да уж. Спрашивать, был он за Брекзит или против — не стоит.

Брекзит, который сейчас многие называют происками Путина — на самом деле имеет глубокие корни в самой толще британского общества, которое сильно изменилось за последние пятьдесят лет. В Великобритании теперь полно богатых и очень богатых людей, которые живут не трудом, по крайней мере, могут не трудиться, если не хотят. И есть полно бедных, которых все устраивает. Так называемый «евротреш» или новые бедные. В Европе создана целая инфраструктура дешевой жизни под новых бедных, и жизнь их не так уж и плоха. Они получают какую-то социальную помощь от государства — немного, но им хватает. Нигде постоянно не работают — иногда просто берут подработки или проституцией занимаются или подворовывают. Перемещаются между странами — билет в Европу на лоукосте может стоить десять — двадцать фунтов, койка в дормитории — двадцатка, это если друзья бесплатно не приютят на вписке. Курят траву, ипутся кучей, бухают и такая цыганская жизнь их полностью устраивает.