Майор и Климов тщательно осматривают такси.

Обнаружив в пепельнице окурок папиросы с характерно смятым мундштуком, майор прячет его в конверт.

— Не понижаю, почему на переключателе таксометра нет отпечатков пальцев? — бормочет старший лейтенант.

— Потому, что перчатки можно купить в любом галантерейном магазине, а голову — нет, — угрюмо роняет Григаст.

— Извиняюсь, но когда я работал контролером… — начинает Ценципер.

— На автобусах… Знаю, знаю.

— Это было потом. А до этого в таксомоторном парке… Вы обратили внимание, что счетчик переключен на кассу?

Ценципер показывает на окошечко таксометра, где видна плата за проезд: 1 рубль 60 копеек, и буква «К».

— Какое это имеет значение? — тотчас заинтересовывается Григаст. — Объясните. И желательно со всеми подробностями.

— Видите ли, товарищ майор, — слушая Ценципера, можно подумать, что он декламирует любимое стихотворение, — счетчик может быть поставлен на любое из трех положений: выключен, включен и «касса». Первое, по-видимому, не нуждается в комментариях. Будучи работником милиции, вы сами сделаете единственный и правильный вывод… Когда же счетчик включен, его механизм работает, отмечая не только пробег в километрах, но и стоимость проезда и стоянок. Когда пассажир прибыл к месту назначения, шофер переключает счетчик на «кассу», фиксируя плату за поездку. Теперь счетчик не работает, но машина еще не свободна — иногда требуется несколько минут, чтобы рассчитаться с шофером.

— Интересно, — задумчиво произносит Григаст. — Значит, вы хотите сказать, что тут, несомненно, виден «почерк» профессионального таксиста?

— Имею честь! — Была бы возможность, Ценципер приложил бы руку к козырьку. — Осмелюсь даже пойти в своих выводах дальше: так поступил бы только водитель такси с большим стажем, для которого это движение стало автоматическим. Надо полагать, что он приехал сюда без пассажира и только по привычке, останавливая машину, переключил счетчик… В моей практике приходилось встречаться с шоферами, которые делают это нарочно, на каждой остановке, даже если пассажир не намерен выходить из машины, — таким образом они лишний раз взимают посадочную плату, план опять же…

Мара не слушает. Впечатление такое, будто она издали заметила нечто очень важное.

Мара подходит к таксомотору и открывает заднюю дверцу. Да, сомнений нет, на сиденье лежит маленькая улыбающаяся головка из слоновой кости. Та самая!..

Мара в замешательстве. Затем она хватает головку. Григаст оборачивается.

— Что вы там делаете?

— Ничего, — Мара вымучивает улыбку и крепче сжимает в кулаке свою находку.

Григаст хочет что-то сказать, но передумывает. Ведь это дело — своего рода проверка и Мары тоже.

«Внимание! Внимание! К городу приближается ураган! Граждане, не выпускайте детей из дома! Тщательно закрывайте двери и окна!» — слышится в соседней комнате голос диктора.

Ветер распахивает притворенное окно и врывается в комнату Мары. Опрокидывает портрет доктора Эрберта, листает тетрадку и открывает страницу с рисунками. Рядом со смятым мундштуком папиросы Межулиса нарисована головка Будды. Страницы тетради отчаянно трепещут — совсем как крылья напуганной птицы.