Я не удержалась от комментария:

— Не очень умная идея. Ирине аппендикс удалили в детстве. А почему вы сразу не соединились с Катей?

Глаза Кости забегали, словно тараканы под внезапно вспыхнувшим светом.

— Не знаю. Растерялся. Отвез тело. Устал. Перенервничал. Не понимал, как поступить. Боялся. Подумал, начнут оформлять девочку в приют, обнаружится, что до двух лет малышки Соловьевой не существовало. Я пережил стресс, принял снотворное, проснулся в одиннадцать. Вспомнил про девочку, опять полез в телефон Ирины, а там номера «Катя» и «Катя школа». Первый оказался отключен. По второму ответила девочка, вроде Слава.

— Соня, — поправила я.

— Она передала трубку Екатерине, — не обращая внимания на мои слова, бубнил Греков, — я попросил ее приехать на Курский вокзал. Сказал, что больница рядом, но найти маму трудно, корпуса разбросаны по дворам, придет санитар, проводит.

— Почему именно Курский вокзал? — поразился Сеня.

— Эффект повторного действия, — не замедлил с ответом Егор. — Хорошо и подробно описан в научной литературе, объясняет, по какой причине большинство преступников не меняют почерка. Задушил убийца жертву в лесу и ушел безнаказанным. Вторую он тоже в чащу поведет, потому что в первый раз все с рук сошло. Константин одиннадцать лет назад унес Катю из зала ожидания, и его не заметили. Все очень просто.

— Где сейчас девочка? — боясь услышать ответ, спросила я.

Костя закрыл глаза.

— На моей даче.

— Она жива? — прошептала я.

Греков вскочил:

— Я не убийца!

— Ага, только отправил на тот свет двенадцать молодых людей и довел до смерти Соловьеву, — отметил Сеня.

Константин упал в кресло.

— Говорил же! Это трагическая случайность! Ирина сама скончалась. Не смейте меня обвинять. Я заботился о Соловьевой, содержал и ее и девочку, фактически работал на них, давал много денег. Можете проверить, переводил суммы на карточку. Я очень переживал за Катю, а Егор о ней даже не вспоминал. Ему было наплевать на дочь. Меня иногда подмывало спросить: «Гоша, тебе не интересно, что с дочкой, а?» И сейчас, обратите внимания, не он, а вы поинтересовались судьбой подростка. Катерина спит, я ей даю лекарство.

В моем кармане завибрировал мобильный, я вынула телефон и прочла полученную эсэмэску.

— И как ты предполагал действовать дальше? — осведомился Сеня. — Держать Екатерину на препаратах? Сколько времени? Неделю? Месяц?

— Не знаю! — с отчаянием произнес Греков. — Не знаю!

— Или собирался ее убить? — предположил Семен.

— Нет! Нет! — зачастил Костя. — Никогда!

— Простите, — сказала я. — Егор, можно сюда прислать емайл? Вижу на столе компьютер и принтер. Распечатаете документ?

— Не вопрос, — кивнул Булгаков.

Костя тем временем монотонно бубнил:

— Ну нет, нет, конечно, нет! Я не знал, как поступить! Я подыскивал школы за границей… думал… хотел… не знаю пока… пока не знаю…

Из принтера с тихим шуршанием выполз листок, я взяла его, быстро прочитала и сказала:

— В любом, даже гениальном, произведении можно найти мелкие неточности. Чаще всего на них не обращаешь внимания. Но порой они цепляют. Егор, вы хорошо относитесь к Косте?