Или… оно выглядело как в мифах.

– Почти на месте. Не могу поверить.

Это подала голос Каликста. Одна из фаранджей. Поравнявшись с Лазло, она сняла с себя капюшон чалнота, открыв маленькую красивую голову. Когда Лазло увидел впервые, ее голова была лысой и овальной, как яйцо – насильно побрили, как когда-то и его, и столь же неаккуратно, – но теперь волосы отрастали. Они были каштановыми и пушистыми, словно новое оперение. Синяки девушки давно прошли, но на щиколотках и запястьях до сих пор виднелись шрамы от кандалов, стиравших кожу до мяса.

Каликста не только первая девушка, которую Лазло считал подругой, но и первая знакомая преступница.

– Завтра к этому времени… – ответил он. Мысль не нуждалась в окончании. Ожидание было ощутимо. Завтра к этому времени они прибудут на место. Поднимутся по единственной тропинке, идущей через Форт Мисрах на вершину Пика, и впервые взглянут на то, что находится за ним.

Плач.

– Последний шанс выдвинуть свою теорию, – предупредила Каликста. В ее руках была потрепанная записная книжка. Она подняла ее и замахала страницами, как бабочка крыльями.

– А ты не из тех, кто сдается.

– Мне часто это говорят. Слушай, осталась последняя страница, – она показала на книжку. – Я сохранила ее специально для тебя.

– Зря.

– А вот и не зря! Даже не думай, что я позволю тебе дойти до Пика, не рассказав хотя бы одну.

Одну теорию.

Когда делегаты встретились в Алконости, то предположили, что их наконец-то просветят о причинах этого путешествия. Какого характера «проблема» Плача? Ведь они заслужили хотя бы это, проделав такой путь! И когда Эрил-Фейн встал во главе стола, за которым они впервые вместе трапезничали, все притихли в ожидании информации, воспринимаемой ими как данность. Следующим утром они выступят в великую и ужасную Эльмуталет. Вполне справедливо, что они хотят знать зачем – и желательно, пока еще можно вернуться назад.

– За время вашего пребывания среди нас, – начал Эрил-Фейн, – вас попросят поверить в вещи, которые на данный момент вы не сможете принять за чистую монету. Вы рациональные люди, которые верят только в то, что могут увидеть и доказать. Если расскажу вам сейчас, то ничего не добьюсь. Напротив. Вскоре вы обнаружите, что безжалостная пустота Эльмуталет усиливает работу мозга. Я бы предпочел, чтобы она усилила ваше любопытство, а не скептицизм.

Другими словами: это сюрприз.

И посему они двинулись в путь в неведении, но не без недовольства и большой доли спекуляций. Переход через пустыню оказался не из легких: мрачный, однообразный, физически и психологически изнурительный. Кошелек с теориями был идеей Каликсты, и довольной хорошей. Лазло видел, как это пробудило в других искру жизни – своеобразная игра, да еще и с наградой. Делу помогало и то, что им нравилось себя слушать, а игра давала повод разговориться. Правила просты: высказываешь свои догадки относительно проблемы, а Каликста записывает их в книжечку. Догадок может быть много, но каждая стоит десять серебреников, запущенных в кошелек, который на деле был потрепанным мешочком из старой зеленой парчи, скрепленным безвкусной брошью. Каликста сказала, что он принадлежал ее бабушке, но она также говорила, что родилась в семье наемных убийц – или в семье акробатов, в зависимости от ее настроения, – так что было сложно понять, чему верить.