— Вот, будущий морской волк, — сказал Лавров, подавая Вадиму подарок, — грей нос и вспоминай мороз. И еще, для начала карьеры, пачка ароматнейшего безникотинного табака. Не одобряю твоей привычки, но, как видишь, мирюсь. Тем более что теперь, с появлением новых табаков, ни себе, ни окружающим вреда не приносишь. Ну, а остальное — во Владивостоке…

— Спасибо, Сергей. Очень скучно на вахте без трубки. А Иру я попрошу почаще доставлять тебе сюрпризы, но только через меня…

Оба рассмеялись.

— Ишь ты! Разохотился, — сказал Лавров.

— А что — остальное? — с любопытством спросил Вадим.

— Остальное — только во Владивостоке, по окончании рейса. И не приставай, пожалуйста…

— Есть не приставать, товарищ начальник!.. А наш безопасный капитан опять, значит, в Баку. Что-то он зачастил туда.

— Ну, капитан государственной безопасности Лев Маркович Хинский безопасен далеко не для всех… Кое-кто должен с ним держать ухо востро…

— Ой, боюсь, привезет он из Баку третий орден… — сказал Вадим.

— Да, — улыбаясь, продолжал Лавров, — на этот раз наш Лев Маркович привезет из Баку особую награду…

— Какую же это? — недоумевал Вадим.

— Жену привезет! — расхохотался Лавров. — Он мне уже давно говорил, что встретил замечательную девушку в Баку и что она, вероятно, самая милая девушка в мире… Впрочем, он при этом оговорился: если, конечно, не считать Ирину Васильевну. Но я ему не верю. В глазах любящего любимая женщина всегда самая лучшая и единственная во всем мире… У тебя есть на этот счет какое-либо мнение?

Вадим густо покраснел и отвел глаза в сторону: перед ним вдруг возникла русая головка Нади, дочери Ивана Павловича…

— Не знаю… — пробормотал он. — Мне кажется, что ты прав.

— Тем лучше. А еще лучше, когда такими же глазами человек смотрит на свою жену в течение долгих-долгих лет совместной жизни. Ну, Димочка, иди к себе, Я с тобой заговорился, а у меня еще уйма работы.

— Ухожу, ухожу, Сергей, — вскочил с кресла Вадим. — Одно только слово. Ты будешь отвечать Ивану Павловичу?

— Я с ним сегодня говорил по телевизефону. Он нас ожидает на своем ледоколе в Амбарчике, у входа в Чукотское море. Там увидимся с ним и поговорим подробнее.

— Ну, прощай. Спокойной ночи…

Караван шел на восток. Длинной цепочкой огней он растянулся на несколько километров. Спокойная ясная погода сменялась бурями, дожди и туманы — снегопадами. Иногда суровый норд приносил с собой колючий мороз, но не надолго. Он уже ничего не мог изменить случайными вспышками своей ярости.

Изредка встречались небольшие айсберги, оторвавшиеся от ледников Северной Земли, не везде еще отступивших от моря в глубь острова под действием общего потепления. Встречались и ледяные поля, случайно прорвавшиеся через пояс Гольфстрима из Центрального бассейна Ледовитого океана. Но чувствительные радиолокаторы обнаруживали заранее эти огромные массы льда, и суда обходили их.

На мелководьях, среди подводных скал и рифов, в узких проливах архипелагов, путь указывал двойной ряд мощных подводных прожекторов, укрепленных якорями на дне. Корабли шли словно по световой дороге, и казалось, что они парят подобно легким дирижаблям над прозрачными глубинами вод. Однажды на обширном мелководье караван встретил айсберг, севший рядом с прожектором на мель. Айсберг был пронизан красными лучами и сиял в темноте, как гигантский рубин.