Однажды ночью она, голая, изнывая от жары, расхаживала босиком по ковру, обдумывая разные варианты возвращения домой. Неожиданно в ее номер без стука вошел бритоголовый человек в черных очках.

— Извините, — сказал он, подслеповато щурясь. — Я ничего не вижу.

Она даже не прикрылась, ей было все равно.

— Какой это номер? — спросил он, протирая очки.

Она не отвечала.

— Русская? — спросил он.

— Какая разница, — сказала она.

— Стаканы есть? Не хочу с чучмеками пить, — сказал он и взболтнул плоскую бутылку. Бутылка была зеленая, матовая. «Реми Мартен». Он уверенно уселся на ее кровать и снял свою майку от Версаче.

— Жара. Дай стаканчики. — На спине у него была странная татуировка, оскалившийся тигр. — Коньяк надо закусывать лимоном. Тогда каждый новый глоток будет как первый.

Он многому научил ее в ту ночь.

После третьей рюмки он спросил:

— Какие проблемы, девочка? Ты что такая кислая?

И она рассказала ему о своих проблемах.

Удивительно, но ее рассказ обрадовал человека с татуированной спиной. Он тут же поведал ей еще пару подобных историй, когда одни аферисты уничтожали других с помощью вполне законных процедур. Побеждали те, кто мог нанять более дорогих юристов. То есть все было справедливо — побеждал сильнейший.

— У хаббардистов с этим все в порядке, — сказала она. — Значит, нам конец?

Он ласково потрепал ее по коленке.

— Тэйк ит изи, девочка, я еще не закончил.

Человек с татуированной спиной знал и другие истории — когда судебные процессы разваливались из-за свидетелей, которые вдруг отказывались от показаний или попросту исчезали. Он сказал, что ему и самому приходилось этим заниматься. И сейчас он не видит причин, почему бы ему не взяться за это дело. А то обстоятельство, что процессы начались сразу в нескольких странах, его абсолютно не пугает. Наоборот, возбуждает. Потому что за большую работу и платят больше.

— Зря ты надеешься заработать на Институте. Если бы у нас было много денег, мы бы наняли дорогих юристов, — засомневалась она.

— Деньги — это бумажки. Фантики. Мне деньги не нужны, они у меня и без вас имеются, — засмеялся он и рассказал, как принято расплачиваться в подобных случаях. К примеру, выручил он из такой беды один коммерческий банк. Денег никаких не взял. Просто вошел в состав учредителей.

— Но Институт — это не банк, — попыталась объяснить она. — Мы не занимаемся финансами. Мы занимаемся возрождением.

— Знаю, — кивнул человек с татуированной спиной и разлегся на ее постели.

Он уже все знал. Ему нравился такой бизнес. Особенно понравилось ему, что после возрождения человек с помощью Института получал новое имя. Полный пакет новых документов. Это было очень разумно, ведь под старым именем все его знали как наркомана, или алкоголика, или преступника. А с новым именем он начинал абсолютно новую жизнь.

— Я не знала об этом, — призналась она.

— Так знай. И завтра скажи своему руководителю, что хочешь сменить имя. Только поймай его на завтраке, до занятий. Сделаешь?

— Попробую.

— Сделаешь. А пробовать надо в другом месте, девочка, — и он потянул ее к себе.

Она не опоздала к завтраку. И на семинарах была даже активнее, чем раньше. И в этот же день ее отвезли на виллу в горах, где самый главный босс поговорил с ней по-английски. Говорили о пустяках — аквариумные рыбки, бридж, засилье черных в музыке и спорте, аборты, развал Союза, что-то еще… Она отвечала правильно. Босс осторожно упомянул о юридических стычках с конкурентами, и она, так же осторожно, упомянула о своем знакомом, который умеет решать подобные проблемы. С виллы ее увезли в коттедж на берегу моря, и целых два дня она блаженствовала на пляже. В Питер она вернулась уже Восьмой. И прямо из аэропорта позвонила своему спасителю. Теперь она знала, как стать богатой и свободной.