— Я с утра не евши, — пробасил мичман жалобно. — А у Танюшки супчик грибной. Со сметанкой. Да с водочкой.

— А после водочки что? — поинтересовался Гранцов. — Отправишь меня домой своим ходом? Да? А сам останешься до утра, как в прошлый раз? Нет уж. Сначала дело, потом Танюшки и Валюшки.

— Вредный ты, майор, — заключил Поддубнов.

Он остановил «ситроен» сразу за переездом, прижавшись бампером к домику стрелочницы. Отсюда, глядя в просвет между кустами сирени, они видели небольшую площадь с непросыхающей лужей посередине. На одном берегу лужи белело здание почты, где размещались еще и сберкасса, и аптека, и книжный магазин. Все эти учреждения обслуживались тремя расторопными тетками пенсионного возраста.

Напротив почты стоял стеклянный павильон, в котором когда-то была пивная, прокуренная и мутная. Сейчас витрины сверкали чистым стеклом, в дверях колыхалась пестрая бамбуковая занавеска, а вход украшала расписная арка. По краям арки красовались силуэты Эйфелевой башни, а в середине пылали пунцовые буквы: МАРСЕЛЬ.

— Новая шашлычная открылась, — задумчиво проговорил Поддубнов. — Можно и оттуда наблюдать. Обзор первоклассный.

— Каким маршрутом обычно Керимыч выходит на почту? — спросил Гранцов, сделав вид, что не расслышал намека. — Он подъезжает по шоссе, сворачивает и оставляет «уазик» на повороте. Так? А сам идет вдоль забора, обходит лужу, заглядывает в аптеку, если надо, а оттуда по веранде проходит к отделу доставки. Получается, что минуты две-три он на виду и без прикрытия.

— Что же он, по-твоему, три минуты идет через площадь?

— Нет. Минута — туда, минута обратно. Плюс-минус еще минута. Такая ситуация подсказывает применение огнестрельного оружия. Могут подкараулить в своей машине у поворота. Как только он выйдет из «уазика» — выстрел, контрольный, и по газам.

— Какая у них машина?

— «Нива».

— Давай теперь пройдемся вокруг. Может, еще что-нибудь придумаем, — предложил Поддубнов. — А вдруг они сейчас сидят в шашлычной и обсуждают свои действия?

Гранцов молча набросал на страничке блокнота схему площади и провел три пунктирные линии. Если Керимыч пойдет так же, как обычно, его будет трудно подстраховать. Если же отправить его каким-то иным путем, нападающие могут и отказаться от своих планов. И тогда их будет труднее обнаружить.

Задумавшись, он рассеянно поглядел сквозь пыльное лобовое стекло — и тут же захлопнул блокнот, потому что к «ситроену» направлялся участковый Железняк.

— На кого засада? — спросил он весело, наклонившись к окну водителя.

— Какая засада? — Поддубнов покраснел. — С чего ты взял? Сидим, разговариваем, никого не трогаем.

— Когда два старых браконьера сидят в кустах, да еще в машине с запотевшими стеклами, это точно засада, — Железняк по-свойски распахнул заднюю дверь и забрался в салон. — Колитесь, граждане. Чистосердечно колитесь, все равно узнаю. Кого высматриваете? Новые бабы на базу едут, что ли?

Вадим Гранцов знал, что участковый не отвяжется. Кроме того, он знал, что участковый просто так не привязывается. Поэтому он спросил: