Правда заключалась в том, что большинство британских офицеров и рядовых, находившихся в Тихом океане, чувствовали себя заброшенными и оставшимися не у дел: эти люди хотели вернуться в Европу и сражаться с немцами, которых они считали подлинным врагом. Во время Битвы за Британию немецкие бомбы и красноречие Черчилля сплотили Великобританию и зарядили ее энергией. Люди, находившиеся почти в 11 тысячах километров от Лондона и запертые на Тихоокеанском театре военных действий, не испытывали такого энтузиазма. В одной корреспонденции американский журналист отметил, что британцы, с которыми он разговаривал в Сингапуре, не слишком интересовались войной с японцами. «Они хотели сражаться, но сражаться с нацистами», – писал этот журналист[10].
В конце концов, японцев, по большей части, считали пустой угрозой, о которой не стоило особенно беспокоиться. Большинство британцев полагало, что японцы блефуют, пытаясь заставить западные державы пойти на ослабление экономических санкций, но не бросая вызов военной мощи Запада. Британцы, обратив внимание на то, как японская императорская армия вела захватническую войну с оборванными китайцами, сочли нападение маловероятным. Идеи расового превосходства также приводили к недооценке японской угрозы. Японцев списывали со счетов как близоруких, некомпетентных в вопросах стратегии, лишенных этических норм убийц невинных людей. По мнению большинства, один британский солдат стоил десятка японских. «Эти японцы и летать-то не умеют, – так, по словам одного журналиста, уверял один офицер британского ВМФ своих сослуживцев. – Они не могут ничего увидеть в темноте и не слишком хорошо обучены».
«У них довольно хорошие корабли, но стрелять они не умеют», – говорил другой выступавший[11].
Тем временем Сингапур, как это было в свое время в Шанхае, продолжал жить блистательной жизнью. Один американский лейтенант на вечеринке в Лонг-баре наблюдал, как британские военнослужащие – прекрасно причесанные красавцы с «тщательно ухоженными усами» танцевали с «веселыми, искрометными британскими барышнями», разряженными в дорогие платья. «Да будет ли здесь война?» – фыркнул американец. В августе 1941 года американский журналист Сесил Браун прибыл в Сингапур для того, чтобы освещать неминуемую войну. Сотрудник британской таможни, приветствовавший Брауна в сингапурском аэропорту Калланг, отверг всякую угрозу войны с Японией. «Мы уже пережили страхи перед нападением японцев, – объяснил чиновник. – Все это в прошлом».
Тем не менее Черчилль решил, что небольшая демонстрация силы не повредит, и отправил в Сингапур один из лучших линейных кораблей ВМФ Великобритании, «Принц Уэльский» вместе с чуть меньшим по размерам, но грозным линейным крейсером «Рипалс». Семью месяцами ранее, в мае 1941 года, линкор «Принц Уэльский» прославился своим участием в бою с известным немецким линкором «Бисмарк»[12]. Линкор получил серьезные повреждения, а другой корабль того же типа, линкор «Худ», гордость британского ВМФ, был потоплен могучим «Бисмарком», который, в конце концов, был тоже потоплен англичанами. Любой корабль, равный по мощи чудищу Атлантики, считался более чем убедительным козырем в игре с японцами. Младший офицер лейтенант Джеффри Брук вспоминал, что на судне господствовало настроение, которое можно передать словами: «Наконец-то мы немного отдохнем!». Оперативная группа в составе линкора «Принц Уэльский» и линейного крейсера «Рипалс» прибыла в Сингапур 2 декабря. Корабли встречали фанфарами. Все расправили плечи и выпятили грудь.