– Тогда плывем в Кифанту, – решил Тарас.

Тот факт, что для этого им предстояло обогнуть весь Пелопоннес и пристать к нему с другой стороны, его особенно не волновал. Все равно нужно будет где-то перегружать готовые баллисты на корабль. Держать в секрете место их изготовления от эфоров было уже бессмысленно, рано или поздно придется показать. Так что Тарас решил не мудрствовать, а поступить, как будет удобнее и быстрее.

– Идем в Кифанту! – крикнул проводник капитану.

Тот кивнул и передал новый курс матросу, дежурившему у рулевого весла.

Волнение на море было слабое, поэтому корабль ходко шел на веслах, расходясь на встречных курсах со множеством спешивших в Кирру судов. Присмотревшись к нему поближе, Тарас решил, что это все же боевой корабль, хотя и не такой большой, как триера. Гребцов здесь тоже было меньше, и располагались они в два яруса, один прямо на палубе, а другой под ней. Тарана корабль не имел. Зато, на взгляд не очень сведущего в таких делах Тараса, сюда можно было посадить человек пятьдесят гоплитов, не считая гребцов, что делало его как минимум военно-транспортным судном.

«А если еще баллисту поставить, да горшками с горючей смесью снарядить, – прикидывал Тарас, осматривая не очень широкую палубу, – то, может, и с триерой потягается. Во всяком случае, так просто ее уже не возьмешь, даже без тарана».

Ночь они провели в море, Тарас настоял, несмотря на возражения капитана, который говорил ему о волнении и о здешних берегах, опасных для судоходства.

– Тут много мелей, – пытался увещевать он Тараса, – а, судя по небу, завтра или уже сегодня ночью волнение усилится. И мне нужно будет держаться ближе к берегу. Днем, при хорошей видимости, это нормально, но вот ночью очень опасно. Мы почти никогда не ходим ночью.

– Я тороплюсь, – закончил разговор Тарас, – придется рискнуть.

Ночью волнение действительно усилилось. А днем вообще начался шторм: капитан не соврал. Корабль со спартанцами, оказавшийся далеко от берегов, долго носило по волнам, швыряя с одного гребня на другой. Корпус его трещал, рискуя развалиться на мелкие щепки. Впервые оказавшиеся в море илоты и периеки, забились под верхнюю палубу и молились о том, чтобы Посейдон пощадил их. Там же прятались от непогоды все гребцы, втянувшие внутрь весла и задраив порты. Лишь капитан и Тарас, уже переживший один шторм, изредка выбирались наверх, чтобы попытаться посмотреть сквозь стоявшую стеной мелкую водяную крошку хоть какие-нибудь признаки побережья.

А оно должно было быть, – по всем наблюдениям капитана, шторм начался, когда они уже миновали по правому борту Навпакт – крайний город Локриды-Озольской. В этом месте берег Пелопоннеса подступал ближе всего, образуя самое узкое место, пролив, где можно было увидеть оба берега одновременно. Но это в хорошую погоду.

– А что будет дальше по правому берегу? – крикнул Тарас, стараясь заглушить вой ветра, когда они с капитаном в очередной раз выглядывали наружу, держась за край трюмного люка.

– Дальше начнутся пустынные земли Этолии. В них заканчивается горный хребет, что тянется через всю Грецию, – прокричал в ответ капитан, отплевываясь от соленой воды, залетавшей в рот во время разговора, – потом Акарнания, но если нас благополучно пронесет мимо подводных скал, которыми полны здешние воды, то мы ее не увидим. Зато можем оказаться в открытом море. И на пути у нас будет лишь большой остров Кефалления.