Угу, конечно, знаю. Буквально целый день у них в гостях, и вообще я сам эльф, только сильно отъевшийся и хорошо замаскированный. Блин, Дорофеич как ляпнет, хочешь – стой, хочешь – по полу катайся.

Ну в общем, гном сбегал еще и за кружками, что были размером чуть меньше самого бочонка, и мы дружно принялись за дегустацию. Пиво действительно оказалось так себе, да и вообще не пиво, на мой вкус – что-то типа яблочного сидра. Но пьется приятно, а через полчаса… очень приятно, ик… Короче, нализались мы с гномом по самые макушки. Я не большой любитель пьянок, хотя пиво, признаюсь, уважаю, это видно хотя бы по моему объемному аквариуму спереди, что упрямо нависает над ремнем и в который я люблю, вместе с кружечкой пива, запустить пару-другую вяленых рыбешек. Но напиваться… нет, это к моему соседу по площадке. Он в иные дни так настаканивался с друзьями в гаражах, что на наш третий этаж взбирался, как альпинист на Эверест, в смысле часа четыре, соответственно с остановками на отдых и созданием промежуточных лагерей, где и добавлял для сугреву. Ну а я, если и выпью, то чисто за компанию. Тут же вообще была сладенькая водичка, и все ее коварство я понял лишь где-то через час. Сознание резко сказало «до свидания» и, поставив мозги на автопилот, гордо удалилось в глубинные уголки моей черепушки. Дальнейшее помню смутно. Кажется, мы с гномом дружно плакались про свою нелегкую долю, намочив друг другу жилетки, затем поговорили о женщинах, и тут пиво кончилось. Сознание выглянуло из-за угла мозжечка и поморщилось, но тут гном поставил на стол второй бочонок…

Сознание безуспешно пыталось меня отговорить от дальнейшего поглощения коварной жидкости, но мы дружно выступили с автопилотом «за», и оно вновь удалилось, на этот раз, похоже, обидевшись. Мы же с гномом при поддержке моего автопилота принялись дружно орать песни, но коварное сознание, подкараулив нужный момент, проникло обратно в мозг и включилось как раз в тот момент, как мы с Дорофеичем закончили изучать «Из-за острова на стрежень» и принялись ее дружно горланить. Причем происходило это не в моей каморке, а, так сказать, в центральном зале, ибо, по сверхкомпетентному мнению гнома, тут была лучше акустика. Акустика действительно была превосходная, а голос у гнома басовитый, и после того как он вывел фразу: «и за борт ее бросает», метнув свою кружку через все помещение, я, на мгновение протрезвев, понял – пора закругляться. С трудом мы с Дорофеичем доплелись до его склада, где тот практически сразу прикорнул на ближайшей кучке золота в обнимку с каким-то украшенным камнями кубком, причем размером и видом данная посудина больше всего напоминала небольшое ведро. Дорофеич обнял его обеими руками – прямо как горячо любимую девушку – и, прижав крепко к своей широкой груди, сладко засопел, вызвав у меня приступ зевоты. Пошатываясь и проклиная в уме этот эльфийский сидр, я добрался до своей каморки и грохнулся на диван. Да, про диван-то я упомянуть забыл, а зря. Диван был шикарный – кожаный, с резными ручками и ножками, накрытый сверху вычурной пушистой накидкой. В голове мелькнула мысль о том, что надо бы идти домой, а то Глафира будет волноваться, но, представив себя бредущим в данном состоянии по академическим коридорам, я быстренько отмел эту мысль. Хотя просто так валяться в одежде тоже не хотелось. Поэтому я хоть с трудом, но оторвался от мягкого ложа, разделся и, сложив одежду под голову, вновь растянулся на диване, укрывшись теплой накидкой. В голове мелькнула мысль о том, что надо встать пораньше и смотаться домой, чтобы переодеться, и прочее. Я попытался ее обдумать, но сознание, зловредно ухмыльнувшись, выключило свет.