— Доброе утро, инспектор, — машинально ответил Мюидор. — Будь я проклят, если представляю, чем вы тут сможете помочь, но хотя бы попытайтесь. Ночью какой-то бандит вломился в дом и убил мою дочь. Не знаю, что еще мы можем вам сообщить.

— Вы позволите нам осмотреть комнату, где это случилось, сэр? — тихо спросил Монк. — Доктор уже прибыл?

Тяжелые брови сэра Бэзила недоуменно вздернулись.

— Да… Но, право, не знаю, что, черт возьми, он теперь сможет сделать!

— Он сможет установить время и причину смерти, сэр.

— Ее зарезали ночью. И незачем звать доктора, чтобы это выяснить.

Лорд Мюидор набрал полную грудь воздуха и медленно выдохнул. Взгляд его блуждал по комнате, Монк не вызывал в нем ни малейшего интереса. Полицейские являлись лишь неизбежными атрибутами трагедии, а сам сэр Бэзил был слишком потрясен, чтобы сосредоточиться на какой-то одной мысли. Он останавливал рассеянный взгляд то на покосившейся картине, то на отблесках солнца на корешках книг, то на вазе с поздними хризантемами. Монк видел лицо этого человека и прекрасно его понимал.

— Нас проводит кто-нибудь из слуг. — Монк принес извинения за себя и за Ивэна, затем повернулся, собираясь выйти.

— О… да. И все, что вам будет угодно, — отозвался Бэзил.

— Я полагаю, вы ничего не слышали этой ночью, сэр? — уже стоя в дверях, спросил Ивэн.

Лорд Мюидор нахмурился.

— Что? Нет, конечно, нет, иначе я упомянул бы об этом.

Ивэн еще не перешагнул порог, а сэр Бэзил уже забыл о нем и устремил взгляд на шелестящую за окном листву.

Дворецкий Филлипс ожидал в холле. Он молча провел их по широкой изогнутой лестнице на второй этаж. Коридор, устланный коврами красных и голубых тонов, простирался вправо и влево футов на пятьдесят с лишним и заканчивался эркерными окнами с каждой стороны. Вдоль стен были расставлены столики. Вслед за дворецким полицейские свернули влево и остановились у третьей двери.

— Вот комната мисс Октавии, сэр, — тихо произнес Филлипс. — Позвоните, если что-нибудь понадобится.

Монк открыл дверь и вошел: Ивэн последовал за ним. Высокий, украшенный лепниной потолок, роскошные люстры. Шторы с цветочным рисунком отдернуты для лучшего освещения. Три стула с прекрасной обивкой, туалетный столик с трельяжем и большая кровать с пологом на четырех столбиках. Поперек кровати лежало тело молодой женщины. Руки ее были широко раскинуты, тяжелые каштановые волосы рассыпались по плечам. На ней была лишь ночная рубашка цвета слоновой кости, испачканная темно-красными пятнами от груди и почти до колен.

Рядом с нею Монк, к своему удивлению, увидел стройного мужчину среднего роста. Умное лицо незнакомца было печальным и задумчивым. Его белокурые волосы искрились в солнечном свете.

— Полиция? — переспросил он, оглядев Монка с ног до головы, и представился сам: — Доктор Фаверелл. Дежурный констебль пригласил меня, как только его самого вызвал сюда лакей — около восьми часов.

— Итак! — Монк назвал свое имя и поклонился. — Что вы можете сказать нам с сержантом Иваном?

Ивэн прикрыл за собой дверь и подошел к кровати; на его лице застыла гримаса жалости.