Они переоделись к обеду. Спина к спине, тщательно выбирая подходящее к случаю.

Форменное безумие предстоящих им дней и ночей на борту яхты «Паша» только начиналось.

Меню. Обсуждение со стюардом и поварами. Госпожа Сэндаун – француженка, поэтому ее мнение на кухне воспринимается как истина в последней инстанции, и неважно, что сама она ест только салаты и клянется, что ничего в еде не понимает.

Прачечная. Когда гости не едят, они переодеваются, принимают ванны, совокупляются, и это значит, что каждый день им нужны свежие простыни, полотенца, белье и скатерти. На яхте была не только своя провизия, но и собственная прачечная: стиральные машины, сушилки, паровые утюги, за которыми с утра до вечера трудились две стюардессы.

Волосы. Морской воздух делает с волосами черт знает что. Каждый вечер часов в пять пассажирская палуба наполняется жужжанием фенов, которые имеют обыкновение отключаться в середине процедуры. Поэтому без десяти шесть, минута в минуту, Джед всегда может увидеть воинственно настроенную полуодетую гостью, высовывающую голову в коридор. Волосы у нее стоят дыбом, напоминая щетку для мытья туалетов. Размахивая умолкнувшим феном, она просит: «Джед, милая, может быть ты?» – потому что экономка в этот момент отдает последние распоряжения у обеденного стола.

Цветы. Ежедневно гидроплан совершает вылет на ближайший остров, доставляя на борт цветы, свежую рыбу, морские деликатесы, яйца, газеты и письма. О цветах Роупер заботился особо. «Паша» славился цветами. И не дай Бог, где-нибудь попадутся увядшие или безвкусно поставленные цветы – это могло вызвать серьезные нарекания.

Отдых. Что бы нам придумать? Поплавать? Или поохотиться под водой? Кого бы нам навестить? Не пообедать ли на воздухе ради разнообразия? Может, послать за кем-нибудь вертолет или самолет? Или отвезти кого-нибудь на берег? Гости на яхте постоянно меняются, на каждом острове кто-то сходит и кто-то садится, привнося что-то свое, свою банальность, свое отношение к предстоящему Рождеству: как ужасно сложно заниматься всей этой подготовкой, милая, я еще и не начинала думать о своей почте, разве еще не пришло время вам с Дикки пожениться, вы так смотритесь вместе?

И Джед как в бреду вертелась в этом сумасшедшем колесе, ожидая избавления. Роуперовские намеки на напильник в хлебе были небезосновательны. Она бы переспала со всеми пятью охранниками, Лэнгборном и даже Коркораном, если он пожелает, чтобы оказаться рядом с Джонатаном.

А пока Джед находилась в ожидании, все привычки ее сурового детства и монастыря – стисни зубы, но улыбайся – вернулись. Следуя им, она уходила от реальности и вместе с тем избегала потерь. За это она была благодарна Господу, потому что надежда на чудо все еще сохранялась.

Когда Кэролайн Лэнгборн стала расписывать, как замечательно теперь жить с Сэнди, потому что сучка няня наконец вернулась в Лондон, Джед мечтательно улыбнулась и сказала:

– Каро, дорогая, я так рада за вас обоих. И за детей, конечно, тоже.

Когда же Кэролайн добавила, что, кажется, наговорила всякий вздор про дела Дикки и Сэнди, но теперь она уже все обсудила с Сэнди и должна признать, что несомненно сгустила краски – ведь, в самом деле, разве можно заработать сегодня хоть один пенни и не замарать рук? Джед снова выразила удовольствие и сказала, что не может припомнить ничего такого, когда речь идет о бизнесе, у нее в одно ухо влетает, в другое вылетает…