. Он был из нашего города, средних лет; ему хотелось оставить о себе, после того, как он уйдет от нас, какое-то воспоминание, хотя всем своим видом и поведением он показывал, что мы для него – промежуточная станция. Но сам он никогда бы не ушел, если бы ему позволили остаться. Но нам пришлось попросить его уйти. Он перебрался на работу в другую студию, а потом куда-то исчез. Мне не встречались люди более увлеченные искусством, чем он. В отличие от Льюиса, у него в жизни было только одно увлечение, и он считал, что у него есть талант, который позволит ему стать крупным художником. К местным художникам и любителям, балующимся живописью по воскресеньям, он испытывал лишь презрение и категорически отказывался посещать выставки их работ. Он постоянно говорил о том, что нужно применять коллажную технику Брака[2]при создании иллюстраций для брошюр, рекламирующих удобрения или установки по обработке целлюлозы, или чего-нибудь еще в таком же роде. И когда он, наконец, ушел от нас, я испытал большое облегчение от того, что мне не придется больше выслушивать всю эту галиматью.

На своем уровне, мы в нашей студии работали неплохо и дружно. Ощущение этого давало мне радость. Мне вовсе не хотелось, чтобы мы прыгали выше головы или становились прибежищем для гениев, которые прямой дорожкой шли к сумасшедшему дому или к самоубийству. Я понимал, что нам сопутствует удача, и надеялся, что эта полоса везенья продолжится и в будущем. Я отдавал себе отчет в том, что своим успехом мы обязаны прежде всего весьма низкому уровню художественного мышления в нашем городе и вообще в нашей части страны. Мы вполне прилично справлялись со всеми заказами. В целом, мы находились в таком положении – в смысле ведения нашего дела, – при котором все, работавшие на нас, оказывались обеспеченными достаточно хорошо. Даже те, кто проявлял весьма мало способностей, однако выполнял свою работу старательно и вовремя. Солидные агентства нашего города и местные отделения действительно крупных агентств Нью-Йорка и Чикаго обращались к нам редко, а если и обращались, то с мелкими заказами. Мы как-то попытались ухватить от них побольше, но они не проявили особой заинтересованности в наших услугах. И мы – по крайней мере, Тэд и я, – были только рады вернуться к нашим обычным заказчикам, среди которых нам больше всего нравились те агентства, которые в чем-то были похожи на нас – не дергали, не торопили с выполнением заказов, заботились о людях, работающих в них. Мы выполняли небольшие заказы, которые поступали к нам от местных банков, ювелирных магазинов, супермаркетов, радиостанций, хлебопекарен, прядильных фабрик. И намеревались и впредь держаться этих заказчиков.

Проходя под большим деревом, отбрасывавшим плотную тень, я почувствовал, как поднимается во мне отрыжка после выпитого пива, но у меня было такое впечатление, что выходит она не через горло, а через глаза. Все вокруг болезненно заискрилось, завертелось на какой-то невидимой оси, и сквозь это искрящееся верчение прочертил свой путь лист, упавший с дерева. По краям он уже был тронут цветом осени, и я впервые осознал, что осень действительно близка. Я стал взбираться по последнему подъему на пути у студии.