– Я надеялся, мисс Уитни, что наши пути снова пересекутся.

Кейт смотрела на мужчину, не узнавая его.

– Боб Гэвин, – разочарованно произнес тот. – Из «Вашингтон пост».

Кейт посмотрела на его машину. Она уже видела ее, проезжающей мимо дома Эдвины Брум.

– Вы следили за мной.

– Да, следил. Я рассудил, что рано или поздно вы приведете меня к Грэму.

– Полиция? – Она оглянулась на патрульную машину, под вой сирены несущуюся по улице с включенной мигалкой. – Вы вызвали полицию…

Улыбнувшись, Гэвин кивнул. Несомненно, он был доволен собой.

– А теперь, прежде чем подоспеет полиция, полагаю, нам нужно кое-что обговорить. Вы даете мне эксклюзивное интервью. Вся грязь про Джека Грэма – и мой материал чуточку меняется, так что вместо сообщницы вы предстаете невинной случайной свидетельницей.

Кейт сверкнула на журналиста глазами. Переполняющая ее ярость, нараставшая на протяжении целого месяца ужасов и кошмаров, достигла точки взрыва. А прямо в эпицентре стоял Боб Гэвин.

Журналист оглянулся на приближающуюся полицейскую машину. Вдалеке показались мигалки еще двух машин.

– Ну же, Кейт, – нетерпеливо произнес Гэвин, – времени у вас нет. Вас не сажают за решетку, а я получаю долгожданную Пулитцеровскую премию и наслаждаюсь своими пятнадцатью минутами славы. Так что вы выбираете?

Кейт заскрежетала зубами, однако ответ ее прозвучал на удивление спокойно, словно она оттачивала его на протяжении нескольких месяцев.

– Боль, мистер Гэвин. Пятнадцать минут боли.

Журналист недоуменно уставился на нее, а она достала маленький баллончик, направила его прямо ему в лицо и нажала на кнопку. Перечный газ попал Гэвину прямо в глаза и нос, окрашивая его лицо в красный цвет. К тому времени как полицейские выскочили из машин, Боб уже валялся на асфальте, вонзив пальцы себе в лицо, безуспешно пытаясь выцарапать глаза.

Первая сирена заставила Джека рвануть бегом в ближайший переулок.

Он прижался к стене здания, жадно глотая воздух. Легкие у него горели, холод обжигал лицо. Пустынный характер окружающей местности мгновенно превратился в огромный тактический недостаток. Можно было бежать дальше, но Джек оставался бы черным муравьем на листе белой бумаги. Сирены уже звучали так громко, что невозможно было определить, с какой стороны доносится их звук.

На самом деле сирены доносились со всех сторон. И они приближались. Добежав до следующего перекрестка, Грэм остановился и осторожно выглянул за угол. Открывшееся его глазам зрелище не было обнадеживающим. Взгляд Джека упал на полицейский кордон, перегородивший улицу в конце. Стратегия полиции была очевидна. Известно приблизительное местонахождение Джека. Достаточно просто оцепить большой район и тщательно прочесать его. Времени и сил у полиции хватит.

Единственным преимуществом Грэма было то, что он хорошо знал этот район. Здесь жили многие его клиенты, с которыми он имел дело в свою бытность государственным защитником. Их интересы заключались не в том, чтобы поступить в колледж или университет, получить хорошую работу, завести любящую семью и купить коттедж в пригороде, а в том, как выручить побольше за пакетик крэка, как пережить этот день… Выживание. Очень сильное чувство. Джек надеялся, что сейчас оно ему поможет.