«Доклад Фултона» рекомендовал, к примеру, сократить преобладание людей с гуманитарным образованием на руководящих должностях. Но статистика свидетельствует, что выпускники Оксфорда и Кембриджа по-прежнему занимают две трети этих постов. Администратор общего профиля (то есть все тот же джентльмен-дилетант) имеет в пять раз больше шансов вырасти до помощника постоянного секретаря, чем ученый, и в восемь раз больше, чем инженер или экономист. Британский истеблишмент как бы запрограммировал себя на империю, а лишившись ее, оказался не в состоянии приспособиться к новым условиям. Система воспроизводства правящей элиты пришла в противоречие с потребностями жизни. Просвещенный дилетант не только изжил себя на Уайтхолле – он тем более не годится на роль современного менеджера. Нетрудно проследить, что многие слабые стороны английского предпринимателя имеют прямую связь с характерными чертами или с предрассудками джентльмена. Это консерватизм, инертность, привычка свысока смотреть на инженеров.

Научно-техническая революция неизмеримо усложнила дело управления экономикой. Однако в советах директоров английских фирм значительно меньше обладателей инженерных дипломов, чем в американских, японских или западногерманских компаниях. И если британскому деловому миру подчас не хватает чувства нового, то здесь сказывается все тот же недостаток профессионализма, любительский подход к делу, имеющий глубокие корни.

После Второй мировой войны, когда автомобильные заводы западноевропейских конкурентов были разрушены, Британия обрела главенствующее положение на мировом рынке легковых автомашин и мотоциклов. В 1950 году она экспортировала больше автомашин, чем США. Но вместо того чтобы попытаться сохранить позиции, например путем создания более крупных и конкурентоспособных концернов, английские фирмы возомнили себя монопольными законодателями мод, продолжая ориентироваться на «престижные» и спортивные модели довоенных лет. В результате Британия уже не открывает, а замыкает список ведущих автоэкспортеров. А ее конкуренты из США, ФРГ, Японии, Франции, Италии перехватили добрую половину автомобильного рынка в самой Англии.

Еще более разительный пример – нефть Северного моря. Для британских предпринимателей она явилась поистине подарком судьбы. Освоение североморских нефтяных месторождений – это новый обширный рынок заказов, способный стимулировать модернизацию таких традиционных отраслей, как металлургия, машиностроение, судостроение. Как же сумела британская индустрия использовать этот золотой шанс? К сожалению, отнюдь не лучшим образом. От половины до двух третей заказов для нефтепромыслов британского сектора Северного моря достались зарубежным фирмам. В этой пассивности и нерасторопности отчетливо проявился один из характерных симптомов «английской болезни» – нежелание предпринимателей идти на какой-либо риск, сворачивать с проторенных путей. Пусть добыча нефти с морского дна обещает быть перспективной отраслью – находить капиталам более привычное применение все-таки спокойнее.