– Ты меня пугаешь, Михаил.

Молчу. Жду продолжения.

– Меня пугает твоя одержимость. Никки никогда бы так не поступил.

– Я сожалею, тетушка. Мне очень жаль, что Никки так не поступил.

– Но…

Это уже Николай.

– Что «но», брат? Не ты ли во время переписи населения написал в графе «Род занятий»: «Хозяин Земли Русской»? А был ли ты ее хозяином, брат? Ты царствовал четверть века и четверть века никак не мог решиться навести порядок! Причем не просто установить порядок в стране как таковой, но и даже просто грохнуть кулаком в отношениях с ближайшими родственниками. До чего мы дошли в итоге? До, прости Господи, революции и открытого мятежа. Я тебя люблю, как брата, я высоко тебя ценю, как семьянина и благородного человека, но прости, Никки, страну ты… эм… потерял!

– Да что ты такое говоришь!

Перевожу взгляд на нового, так сказать, спикера.

– Что?

– Как ты можешь сравнивать и так спокойно говорить о казни двоюродных братьев!

Сергей Георгиевич Романовский, 8-й герцог Лейхтенбергский. Так сказать, собственной персоной. Троюродный брат, между прочим.

– Что, капитан, устав не велит казнить за мятеж на корабле?

– Но…

– Никаких «но», капитан второго ранга! Встать, когда говорите с Верховным главнокомандующим!

Тот на автомате подорвался, еще не понимая, куда все зашло. Меж тем я гну свою линию:

– Здесь не семейный совет, ибо никто из вас так и не решился взять на себя ответственность испросить его созыв. Здесь, по Высочайшему повелению, собрался правящий дом для воплощения в жизнь генеральной линии государя императора!

Повисла гнетущая тишина. Думается, что электрическое напряжение в этом зале позволило бы сейчас осветить пол-Москвы.

– Фронда вскружила многим головы. Николай слишком многое позволял. Долгие годы. Есть желающие продолжать?

Молчание.

– Либо вы со мной, либо дверь там. – Обвожу взглядом всех собравшихся и жестко продолжаю: – Прежнего мира больше нет. Война ставит точку. Могущество Европы истощено, а Россия держится из последних сил. Гибель многих великих европейских держав предопределена. Распад Германской, Австро-Венгерской и Оттоманской империй произойдет в ближайший год, максимум два. Если мы не предпримем решительных мер, гибель ожидает и Россию, а возможно, и французские и британские колониальные империи. Мне вручены судьбы почти что двухсот миллионов моих подданных и судьба огромной страны. И я исполню свой долг. Исполню, невзирая ни на что. Запомните это.

Они смотрели на меня с разным выражением лиц, кто с испугом, кто с настороженностью, кто с растерянностью, а кто и с откровенной неприязнью. Но рта никто не открыл.

– Мы цепляемся за прошлое, боясь взглянуть правде в глаза. Мы давно уже лишние здесь. Мы все, вся Императорская Фамилия, вся родовитая аристократия в своем упорном нежелании что-то менять превратились в атавизм и анахронизм. Мы прежние России не нужны. Мы лишь препятствие на пути прогресса. Повторяю. Мы. Прежние. России. Не. Нужны. Точка. Потому что прежней России больше нет. Время вышло. Либо мы возглавим переход империи в новый мир, либо Россия перейдет туда сама, но уже без нас. Пролив при этом океаны крови, которая будет на совести каждого из членов Императорской Фамилии.