На краю поляны стоял одинокий воин Белых Великанов. Воин был огромен и могуч, под его зимними одеждами тускло поблескивала невиданная броня. Белый воин стоял, опустив руки, его лук висел за спиной, клинки покоились в ножнах, и лишь обжигающий взгляд ярко-зеленых глаз пронизывал насквозь, отзываясь режущей болью в сердце. Хэу проорал команду, и его бойцы разом вскинули луки. Их тетивы лопнули прежде, чем воины успели сделать выстрел, и стрелы бесполезным хламом попадали в снег в нескольких шагах от стрелков. Кто-то из воинов схватил копьё и в мгновение ока метнул его в Белого Великана, но в последний миг запнулся, теряя равновесие, и вместо мощного броска вонзил копье в землю. Он вновь схватился за древко, но тут же захрипел, сжимая ладонями голову, и, не сводя взгляда с белого воина, осел на снег и умер, подрагивая в слабых конвульсиях. Хэу понял, что перед ним черный колдун Белых Великанов. Это ему служит драконокрылая птица, мерзкие твари сбежали от карающей длани Синзяо! Но им не уйти от него! Главное, не смотреть черному колдуну в глаза! Хэу перережет ему горло прежде, чем тот успеет достать оружие! Он устремил взгляд под ноги и с боевым кличем метнулся к врагу, на ходу выхватывая нож. В следующий миг Хэу почувствовал, как его ноги перестают слушаться своего хозяина и подгибаются, предательски бросая его на колени. Он попытался вскочить, но не сумел, и вдруг понял, что его руки против воли накрепко вцепились в нож и разворачивают клинок, направляя его точно в горло. Хэу закричал от ужаса, изо всех сил сопротивляясь собственным рукам, но внезапно ставшие чужими мышцы резко сократились, вгоняя клинок в плоть по самую рукоять, и его мертвое тело медленно завалилось к ногам безмолвного Белого Великана.

Очнувшиеся от панического оцепенения воины, вопя от страха, бросились бежать, напролом продираясь через густой подлесок, и поляна мгновенно опустела. Одинокий Белый Великан посмотрел на зависшую высоко в небе драконокрылую птицу. Та издала короткий крик, он едва заметно кивнул, после чего обвел безразличным взглядом лежащих на снегу людей. Охотники и их женщины, полуживые от ужаса, не сводили с него перепуганных глаз и не решались пошевелиться. Мгновение белый воин изучал спасенных, после чего молча развернулся и неторопливо скрылся в глухой таежной чащобе.

Две насмерть перепуганные женщины, прижимая к груди детей и панически оглядываясь, на исходе сил продирались через глубокий снег прямо сквозь бушующую метель. Порывы завывающего ветра усиливались с каждым мгновением, швыряя в лицо колючие снежные потоки, в руки и ноги вгрызался холод, но женщины не сдавались. Та, что шла первой, пробивая тропу в доходящих до пояса сугробах, остановилась, переводя сбившееся дыхание, и идущая следом обогнала соплеменницу, занимая её место. Останавливаться нельзя, это верная смерть, необходимо во что бы то ни стало выйти из долины Оюнсу, а там будь что будет, но так у них хотя бы появится шанс. И женщины, пытаясь укрывать собой детей от пронизывающего ветра, двигались дальше, утопая в снегу. Пробиваться через увеличивающуюся на глазах снежную толщу без снегоступов было мучительно тяжело, но страх и жажда выжить гнали их дальше, заставляя игнорировать жестокую метель, быстро превращающуюся в бурю.