— Это была больше чем схватка, ваше высочество, — отвечал Огарев, — это была битва.

— Битва?!

— Двадцать тысяч русских, пришедших из пограничных губерний и из Тобольска, наткнулись на сто пятьдесят тысяч татар и, несмотря на свою храбрость, были истреблены.

— Ты лжешь! — вскричал великий князь, с трудом сдерживая свой гнев.

— Я говорю правду, ваше высочество, — холодно отвечал Иван Огарев.

— Я был очевидцем этой битвы при Красноярске, там меня и захватили в плен.

Великий князь успокоился и знаком дал понять Ивану Огареву, что он больше не сомневается в правдивости его слов.

— Какого числа была эта битва под Красноярском? — спросил он.

— Второго сентября.

— И теперь все татарские войска собрались вокруг Иркутска?

— Все.

— И сколько их будет, по-твоему?

— До четырехсот тысяч человек.

Это была новая выдумка Ивана Огарева, сказанная им с той же целью.

— Значит, я не могу ожидать никакой помощи с запада? — спросил великий князь.

— Никакой, ваше высочество, по крайней мере, до конца зимы.

— Итак, слушай же, что я скажу тебе, Михаил Строгов. Если б даже мне и совсем неоткуда было ждать помощи, ни с востока, ни с запада, а татар было бы хоть шестьсот тысяч человек, то и тогда я бы не отдал им Иркутск.

Иван Огарев прищурил слегка свои злые глаза, но промолчал.

— Ты знаешь, Михаил Строгов, что в этом письме упоминается об одном негодяе, которого мне надо остерегаться?

— Знаю, ваше высочество.

— Он должен пробраться в город переодетым, втереться ко мне в доверие и в конце концов выдать город врагам.

— Я все это знаю, ваше высочество, я знаю даже, что Иван Огарев поклялся лично отомстить брату государя.

— За что?

— Говорят, что этот офицер был разжалован великим князем в солдаты.

— Да… я вспоминаю теперь… Но он этого заслуживал! Это был негодяй, он потом изменил своему отечеству, он повел врагов на Россию!

— Его величество, государь император, — отвечал Иван Огарев, — заботится главным образом о том, чтобы вы были предупреждены против злодейских замыслов Ивана Огарева, направленных лично на особу вашего высочества.

— Да… в письме об этом говорится…

— Его величество сказали мне это лично, предупредив, чтобы и я во время своего путешествия по Сибири, остерегался бы этого мерзавца.

— Ты встречался с ним?

— Да, ваше высочество, после битвы под Красноярском. Если бы он мог заподозрить, что я несу письмо, адресованное вашему высочеству, где изобличаются все его замыслы, он не пощадил бы меня.

— Да, ты был в безвыходном положении! — отвечал великий князь. — Как же тебе удалось избежать с ним столкновения?

— Я бросился в Иртыш.

— А в Иркутск как ты попал?

— Благодаря вылазке. Это было сегодня вечером: наши хотели прогнать один татарский отряд. Я вмешался в толпу осажденных, затем сказал, кто я и откуда, и меня сейчас же привели во дворец к вашему высочеству.

— Хорошо, Михаил Строгов, — отвечал великий князь. — Ты выказал храбрость и усердие в этом, возложенном на тебя, поручении. Я не забуду тебя. Не имеешь ли ты какой особой просьбы до меня?

— Никакой, кроме той, чтобы вы дозволили мне сражаться рядом с вашим высочеством, — отвечал Иван Огарев.