Четвёртым мародёром оказался совсем молоденький парень, лет шестнадцати-семнадцати. Слезу умиления по таким незрелым годам своего противника Игорь пускать не стал. Пригнувшись под просвистевшим над его головой полуторником, спецназовец, упав на колено, вонзил острие клинка врагу в самый низ живота, под край традиционного в этом мире кожаного, в металлических заклепках доспеха.

— Коротковата кольчужка оказалась, — произнёс попаданец запомнившуюся ему фразу из фильма великого Эйзейнштейна "Александр Невский", — Лойм, — позвал он занявшегося сбором трофеев товарища, — Не время. Сюда уже бегут.

Метавшиеся в переулке светляки действительно начали стягиваться к особняку вдовы Шпаз.

Бывший десятник даже и не подумал возражать командиру, хотя у мародёров у самих наверняка можно было чем-нибудь поживиться.

В своё время, взводный объяснил, чем отличается сбор трофеев от мародёрства. Первое, это когда ты убил готового тоже с тобой расправиться врага и взял что-то из его вооружения или имущества, а второе, когда ты обворовываешь труп или умирающего человека, с тобой не сражавшегося и не воевавшего.

Поэтому, действия напарника у тел вояк-грабителей никакого отторжения у землянина не вызывали, и, кабы не спешка, Егоров и сам не погнушался поиском полезного. Исквариальские наёмники пришли по шерсть, а оказались стрижены. Такова жизнь.

— Дверь-то запри, — напомнил Игорь бывшему десятнику, — Пусть козлы поработают, выламывая.

Тания дожидалась друзей в холле, и втроём они оттуда прошли в комнату, где с напряжением на лицах их ждали соратники и раб. На Сента вообще было страшно смотреть — готовая натура для Босха и его картин ужасных мук.

— Так, — оглядев замерших людей скомандовал Егоров, — Сейчас Тания делает нам арку. Первым в неё иду я, затем она, потом ты, Парн, затем, девушки с деть…, с Кольтом и Гильмой, раб и последним Лойм. Без лишней спешки, но и ртом мух не ловить. Лойм, если кто замешкается, толкай в магическое пятно. Всем понятно? Тания, давай.

Пока все взгляды устремились на подругу, Игорь, закрывшись своей спиной, быстро сплёл заклинание.

Когда на загородной поляне попаданец делал Пространственный Тоннель впервые, то слишком волновался и не почувствовал того чувства восторга, что охватило его сейчас при магическом конструировании.

Ощущение мощи и какого-то удивительного волшебства даже весьма скептичного и рассудительного землянина заставили испытать настоящее наслаждение.

Когда перед ним, напротив выбитых ставень в магическом зрении возник Пространственный Тоннель, то, помня временные ограничения заклинания, тянуть попаданец не стал и бодро шагнул в дымку арки.

— Убери руку с кинжала, дура. И наши амулеты тебе не пробить, — говорил один из трёх мужчин, стоявших спинами к появившемуся между курятником и хлевом землянину.

Неизвестные стояли напротив молодой, белокурой и весьма привлекательной женщины, к тому же, иск-магини, одетой в довольно дорогой брючной костюм, пригодный и на бал, и в путешествие, и на охоту.

Она судорожно сжимала кинжал, оскалив рот в улыбке, обнажавшей зубки, два передних верхних из которых были чуть крупноваты, на взгляд Игоря, и добавляли к её бесспорной красоте дополнительного шарма.