Наконец, нам приносят заказ и неловкость немного спадает. Давид предлагает выпить, но я отказываюсь. Решаю не придумывать ничего нового и говорю, что должна забрать дочь в одиннадцать от подруги. Именно в этот момент у нас неожиданно появляется общая тема для разговора. Давид делится тем, что у него есть сын. Взрослый парень, почти совершеннолетний.

— Всего через пару месяцев ему исполнится двадцать, — признается мужчина. — Я готовлю по этому поводу грандиозный праздник.

— Моей дочери через несколько месяцев восемнадцать. Подарок уже выбрали?

— Нет, — смеется он, обнажая ряд белоснежных зубов. — Еще нет. Он хочет спорткар, но я сомневаюсь, что это тот подарок, который нужен моему сыну, поэтому… — он делает паузу, будто задумавшись, — я все еще не знаю, что подарю ему.

— И я, — неожиданно признаюсь.

Я не говорила об этом даже с Димой, потому что он считает, что нет ничего лучше собственного автомобиля и никакие доводы, что Марина еще не готова управлять автомобилем и он ей не нужен, на него не действуют.

За разговором о подарках, о предстоящих днях рождения и о детях, которые по-своему переживают нелегкий период, я забываю о времени. Между нами больше нет неловкости, мы смеемся, шутим, но когда звонит мой телефон, я напрягаюсь. Перевожу взгляд на дисплей и вижу незнакомый номер. Беру трубку и слышу на том конце провода:

— Тетя Мила?

— Да.

— Тут Марина, — сбивчиво говорит девочка… — Я не знаю, что с ней. Она странно себя ведет и рядом с ней какой-то взрослый парень.

— Это кто?

— Лида, — сообщает девочка. — Марина пришла полчаса назад с каким-то парнем и… в общем, приезжайте.

Я ничего не понимаю, потому что я отвезла Марину к Лиде вовсе не полчаса назад. Бросаю взгляд на телефон: почти одиннадцать. Я чертыхаюсь и встаю из-за стола. За разговором я совершенно забыла о дочери, понадеявшись на ее ответственность и теперь чувствую себя виноватой.

— Что-то случилось? — спрашивает мой спутник.

— Да, нет… — как-то невпопад говорю я. — Спасибо вам за ужин, извинения приняты. Всего доброго.

Быстро добираюсь до гардеробной, забираю свое пальто и выхожу на улицу. По пути к машине мои руки дрожат, не желая слушаться. Я набираю Диму, но он не отвечает ни на первый, ни на второй звонок. Уже у машины безрезультатно пытаюсь открыть дверь, но из рук выпадает брелок, и я чертыхаюсь, прижимаясь лбом к крыше автомобиля.



— Мила, позвольте мне помочь, — слышу голос Давида где-то рядом.

Наверное я соглашаюсь, иначе как объяснить, что сейчас я в одной машине с Давидом. Он уверенно управляет моим автомобилем, а я нервно кромсаю подол платья, хотя никогда прежде за собой подобного не замечала. Наверное, это страх за единственную дочь. Я так и не поняла по телефону, что именно не так, а потому сейчас не знала, как себя буду вести и к чему нужно готовиться.

Дорога к дому Маришкиной подруги длится вечность. Мы то и дело останавливаемся на светофорах, я нервно смотрю вперед и обдумываю действия. Что мне сделать, едва я увижу Маринку? Отругать, накричать или обнять и попытаться мирно поговорить. Мы с дочерью всегда доверяли друг другу, поэтому я безоговорочно поверила ей и отпустила к подруге. По тому, что я услышала, стало понятно, что Маришка не пошла ни к какой Лидке. Скорее всего она пошла к парню, но почему ничего не сказала об этом мне?