Кротов промолчал. Он закинул ногу на ногу, сцепил пальцы на колене и принялся медленно раскачиваться вперед-назад. Наклонил голову, подцепив острым подбородком воротник рубашки. Сейчас он действительно напоминал длинноносую птицу, осоловевшую от тишины и тепла.

— Я вас уважаю, Кирилл Алексеевич, — начал Кротов, не меняя позы. — Вы достойный противник. Кроме этого, вы уважаете своих врагов, а это всегда умножает шансы на победу. Мы будем говорить о весьма общих вопросах. Никакой конкретики и никаких имен. Так пойдет?

— Согласен.

— Надеюсь, вы не обидитесь, если некоторые темы я вообще откажусь обсуждать.

— Не обижусь. — «Уже выстроил свою игру, шельма. Успел все просчитать. Хорошо же я его изучил! Не птицу он напоминает, а гроссмейстера, уставшего от сеанса одновременной игры в Доме пионеров». — Журавлев ткнул в пепельницу окурок и сразу же прикурил новую сигарету. Поднял глаза и увидел, что Крот хитро скривил в усмешке тонкие синеватые губы. — Что?

— Вы наверняка подумали, что хорошо меня изучили. А я вот знал, что после первой сигареты вы сразу же прикурите новую. Третью, могу спорить на пайку сахара, закурите через пятнадцать минут.

— Кровопийца вы. Кротов! — Журавлеву ничего не оставалось, как усмехнуться.

— Ладно, ладно! Зубки друг другу показали, давайте ваши вопросы.

— Допустим, — Журавлев выдохнул дым, — на вашем месте сидел бы один из крупнейших организаторов подпольных цехов в стране. Эйнштейн массовых хищений и Капабланка операций с валютой в особо крупных размерах. Он, конечно же, знаком с элитой преступного и полу богемного мира. Он ко многому причастен и о еще большем осведомлен. Как бы, по вашему мнению, он ответил на вопрос: нужна ли мафии власть?

— Неплохо, неплохо! — Кротов не отрываясь смотрел на гладкую поверхность разделявшего их стола, словно это была шахматная доска, а Журавлев только что начал красивый гамбит. — Очень интересная беседа у нас пойдет, Кирилл Алексеевич! — он поднял глаза на Журавлева. — Задавайте уж следующий вопросик. Хотите, сделаю это за вас? Только, чур, признаетесь, если угадаю.

— Согласен, но если угадаете, придется отвечать.

— После уточнения «имеется в виду государственная власть» последовал бы вопрос: готова ли мафия, как вы ее называете, пойти на определенные шаги, скажем так, направленные на приобретение вышеупомянутой власти. Так?

— Да. — Чуть помедлив, Журавлев кивнул и затаился: Кротов сознательно сам обнажил клинковую сущность вопроса. Теперь он стал смертельно опасным. Безопаснее, как ни парадоксально, для обоих было бы промолчать.

— Отлично! — Кротов опять уткнул подбородок в воротник.

— И это весь ответ? — сыграл удивление Журавлев.

— Не гоните, мне надо подумать, — ответил Кротов и закрыл глаза.

Сигарета Журавлева успела дотлеть до фильтра, когда Кротов наконец заговорил:

— Однажды в бане один мужик намылил лицо, так что описать вам его не могу, и в ответ на примерно такой же вопрос ответил: «А на хрена еще и подтяжки, если у меня ремень есть!» Уточнить или не надо?

— Продолжайте, Савелий Игнатович. — Журавлев облегченно выпустил последний клубок дыма и ткнул окурок в пепельницу. Кротов начал отвечать на вопрос, это была победа.