Алан знал немного по-славянски. Глядя на нее сверху вниз, со спины могучего Траяна, он промолвил наконец:

– Что тебе нужно?

Лебедь даже не взглянула на него. Она смотрела на своего сына, которого скиф держал на холке своего коня, и молчала.

– Возвращайся в деревню. Мальчик наш.

Она глядела не в глаза Кию, а на его круглые щечки. Она глядела на его маленькие пухленькие ручки, вцепившиеся в черную гриву могучего коня. Но по-прежнему не произносила ни слова.

Ибо молчание куда сильнее слов.

Алан смотрел на нее. «Что она может знать о той судьбе, – думал он, – что ожидает мальчика за горизонтом?» Что она может знать о шумных, многолюдных греческих и римских портах на Черном море, о высоких серых утесах, сияющих, словно расплавленная лава, над южным морем, о гладких, горбатых мысах, похожих на медведей, которые пришли испить морской воды? Что может знать жалкая славянка, живущая на опушке леса, о шумных торжищах Крыма, куда отовсюду свозили зерно на продажу, о караванах, идущих на восток, о заснеженных вершинах Кавказа, о кузницах на горных перевалах, где закалялись клинки, или о зеленых виноградниках на склонах гор? Она никогда не видела огромных табунов великолепных, божественных коней, пасущихся у подножия этих гор, или горделивых каменных башен, воздвигнутых его народом.

Вскоре, через несколько лет, этот мальчик станет воином и, может быть, оседлает коня, подобного Траяну. Он сделается одним из них, сияющих аланов, военную тактику которых – атаки и притворные отступления – заимствовали даже римляне. Сам император Марк Аврелий отказался недавно от попыток завоевать их. Разве римляне не приняли с радостью их помощь в борьбе с неукротимыми парфянами?

Что бы он только не увидел, чего бы только не узнал: мог бы побывать в киммерийских царствах или скифских поселениях в Крыму, мог бы беседовать с греками, римлянами, персами, иудейскими поселенцами в портах, мог бы познакомиться с представителями иранских и азиатских народов, пришедшими из далеких-далеких краев. Он, этот малыш, мог бы снискать славу, сражаясь с персами на востоке или с беспокойными готами, нападавшими с севера. И самое главное, он мог бы ощутить несказанную, ни с чем не сравнимую свободу, даруемую бескрайней степью: испытать восторг бешеной скачки, заключить нерушимый союз товарищества, связывающего названых братьев.

А какая жизнь ожидает его, останься он славянином? Прозябать в лесу да платить дань или перебраться на юг и пахать землю на хозяев – властителей степи. А сделавшись членом их клана, дитя может стать повелителем воинов.

Так размышляя, глядел он сверху вниз на женщину, которая желала вернуть свое дитя.

– Мальчик наш.

Маленький Кий услышал эти слова и взглянул сначала на алана, а потом на мать. Он пытался понять, хочет алан его убить или нет. Уж конечно, если б хотели, то уже давно бы прикончили. Но что теперь с ним будет? Он никогда больше ее не увидит? В мире словно не осталось ничего, кроме резкого запаха конского пота да горячих слез, внезапно хлынувших у него из глаз.

Кочевники, отдыхавшие у кибиток, поднялись, засуетились и принялись запрягать лошадей. Алан отвернулся от Лебеди и окинул взглядом расстилавшуюся перед ним степь. Лебедь не двинулась с места.