– Зато дал им жару, – ободрил Стася Лион. – Будут знать, что такое фаг.
Стась засмеялся:
– Они это и так знают. Но всегда есть границы, за которыми сопротивление становится глупым и ненужным. Посмотри лучше, как там Тиккирей. У него изменился ритм дыхания.
– Я не сплю, – сказал я. И присел на койке.
Все-таки это была тюремная камера. Очень чистая, аккуратная, даже уютная. Но камера. С тремя двухъярусными кроватями, прикрепленным к полу столом и унитазом в углу, за низенькой загородкой.
И тут были все: Стась, по-прежнему с огромным животом, но и лицо и руки уже были прежние, молодые; Лион, сидевший на койке рядом с ним; Сашка – кажется, он спал, лежа на верхних нарах, а еще – Наташа и… старик Семецкий! Они тихонько разговаривали о чем-то своем, Наташа только кивнула мне и отвернулась, пряча заплаканные глаза, старик Семецкий ободряюще улыбнулся. Кресла у инвалида не было, ноги он кутал в тощее красное одеяло с инвентарным номером на белой матерчатой бирке.
– Как самочувствие, Тиккирей? – спросил Стась.
– Ничего. – Я пошевелил руками. Тело двигалось нормально, будто меня и не превращали в деревяшку. – Я долго спал?
– Часа два. Похоже, ты получил изрядную порцию из парализатора.
– Да. – Я посмотрел Стасю в глаза. – Я пытался убить Аду Снежинскую.
– Кто такая Ада Снежинская?
Может быть, он и впрямь не знал этого имени?
– Основа, – коротко ответил я. Стась сразу же кивнул:
– Основа Инны Сноу?
– Да. Стась, ты знал, что госпожа президент Сноу – лишь один из клонов?
– Мы это предполагали, – кивнул Стась. Я смотрел на него не отрываясь, и он неохотно продолжил: – Ну знал, знал. Один из пойманных нами клонов был младше Инны Сноу всего на пять лет. Сомнительно, чтобы пятилетняя девочка смогла клонировать себя.
– Ада Снежинская – основа Инны Сноу, – пояснил я. – И у нее еще две тысячи клонов. Они правят вместе. У многих – общая память, но некоторые от нее отказались.
Стась кивнул. Ничего нового я ему не открыл.
– Стась, ты знал, что я – тоже клон? – спросил я в лоб.
У Лиона отвисла челюсть. Наташка ойкнула и прижалась к прадеду. Сашка заворочался, перегнулся с верхней койки и внимательно посмотрел на меня, потом засмеялся и снова лег. У него все лицо было помятое и в синяках, будто его избили, но не сейчас, а несколько дней назад. На девчонку маленький фаг больше ни капельки не походил.
– Знал, – ответил Стась.
– С самого начала? – спросил я. Если он скажет «да», то это последний вопрос, который я ему задаю.
– Нет. Я узнал только на Авалоне. И то не сразу… меня самого долго проверяли на предмет перевербовки. – Он помолчал, потом сказал: – Теперь понятно, почему нас всех поместили вместе. Инна Сноу жаждет продолжения шоу… Спрашивай, Тиккирей. Я отвечу на все твои вопросы.
– Честно ответишь? – уточнил я.
– Да. Если не смогу дать честный ответ, то промолчу.
– Как так получилось, что я попал на Новый Кувейт и встретился с тобой? Это работа фагов? Или разведки Инея?
– Насколько я понимаю – это случайность, – твердо ответил Стась. – Одна из случайностей, которые происходят при любой сложной операции. Мы допросили экипаж «Клязьмы», а я летал на твою планету и проверял обстоятельства… смерти твоих родителей. Это случайность, Тиккирей. Инна Сноу не знала о тебе, судьбу части клонов им отследить не удалось. Ты попал на Новый Кувейт совершенно случайно. Твои родители и в самом деле пожертвовали собой ради тебя. Экипаж «Клязьмы» на самом деле тебя пожалел и позволил остаться. Ты не прошел стандартный иммиграционный контроль на выходе из корабля, и агенты Инея узнали о тебе слишком поздно.