Кони их шагали рядом с отпущенными поводьями. Чокея решила не торопиться. Поход продлится не менее месяца, у них времени было достаточно.
Светила луна, летнее небо было чисто от облаков. Дневной зной на ночь спадал, дышалось легко. Первое время женщины ехали молча. У обеих было о чем подумать.
В голове у Мелеты мысли кружатся вихрем. Она впервые выехала за пределы Фермоскиры, впереди у нее трудное дело. После того, как стало известно о гибели Лоты, девочка постоянно думала о матери. Обида, желание доказать честность Лоты, мысли о несправедливости людей — все это тревожило и волновало Мелету. Может быть, поэтому она казалась рассудительнее и умнее своих подруг. Им было все ясно: есть заветы богини, свято следуй им и ты будешь права. Но мать и бабушка, а потом и Чокея, и даже Беата, говорили ей, что законы Фермоскиры несовершенны, заветы Ипполиты выдуманы жрицами, что за пределами басилейи идет другая жизнь. И вот она теперь вышла в эту иную жизнь почти одна: нет над нею окрика педотрибы, нет команды сотенной, только она и Чокея вольны решать свои судьбы. Особенно тревожно стало на душе Мелеты после прощального разговора с бабушкой. Ферида и раньше говорила, что не осудит свою дочь, если она и в самом деле отпустила своего «трутня» с агапевессы. Теперь же она прямо сказала Мелете:
— Может случиться так, моя девочка, что ты узнаешь в селении не то, что хочешь узнать. Вполне может быть, что Антогора сказала правду и твоя мать умерла из?за мужчины. Не осуждай ее, поверь мне — она умерла счастливой потому, что познала любовь. Не спеши проклинать ее — может, когда?нибудь любовь придет и к тебе и ты поймешь, что это такое. Ты еще не видела в жизни ни одного мужчины. Возможно, тебе суждено встретиться с ним не в бою. Не спеши хвататься за нож, ты этим только выдашь себя и погубишь дело, ради которого идешь туда. Забудь первый завет, если увидишь мужчину, вспомни мои слова, приглядись к нему, может, он не заслуживает смерти...
А Чокея обдумывает свой план: «Идти в селение обеим не стоит — Мелета может выдать себя. Если там узнают, что она амазонка, — конец. Я оставлю ее у озера и схожу в селение одна. Если боги пошлют мне удачу, если я найду Ликопа или его сына — тогда можно будет придти в Тай с Мелетой...»
На рассвете они остановились, чтобы переодеться. Свою боевую одежду, оружие сложили в переметные сумы, на себя одели ветхую одежду горянок и поехали снова. Около полудня достигли поворота в сторону озера. Отсюда до селения Тай было не более двух часов пути.
Чокея рассказала Мелете свой план, и девушка согласилась. Они остановились на берегу речки, впадавшей в озеро, развьючили лошадей и пустили их пастись на траву. Место это было удивительно красиво. С запада к озеру примыкал густой лес, а дальше с трех сторон подковой водную гладь сжимали горы, поросшие кустарником. Справа от леса скалы были особенно высоки, они нависали над озером, отражаясь в спокойной воде. Чокея быстро отыскала в зарослях удобное место для стоянки, нарубила веток, соорудила шалаш. Мелета принесла из озера воды, вынула сушеную рыбу и копченое мясо. Они насытились, и Чокея легла отдохнуть. В селение решено было идти под вечер с тем, чтобы был повод попроситься на ночлег.