... Вдруг царица вздрогнула. Гулко простучали копыта по мостовой, и через минуту на террасу поднялась служанка.

— Приехала Лота, и она просит впустить ее.

— Веди.

Лота вышла на террасу, вскинула руку в знак приветствия.

— Что?нибудь случилось? Почему ты одета по–дорожному?

— Я ездила искать тебя. Мы где?то разминулись.

— Садись, говори.

— Весь город возбужден, царица. В козлятник подкинули ребенка.

— О, боги! Летом — ребенка! Где он мог родиться?

— В том?то и дело.

— Может, рабыня?

— Девочке больше месяца. Рабыня не может скрыть беременность, не может месяц держать около себя ребенка. Он из богатого дома.

— Значит, кто?то из воительниц преступил завет.

— Не это меня беспокоит, царица. Гелона всем говорит, что девочка—дар богов. Моя мать подарила Мелете куклу. Дочка прятала ее в кормушке. Потом решила показать Кадмее. Но на месте восковой девочки лежала живая.

— Что ж... Такое чудо под силу только богам.

— Подумай лучше, Великая. Боги не дарят детей ни с того ни с сего. Жрицы говорят, что ее следует назвать дочерью Ипполиты. И тогда...

— Она будет царицей Фермоскиры?

— Да, Великая. Ее воспитают в храме. Богорожденную могут назвать царицей когда угодно. И ты...

— Мне несдобровать тогда. Но что я могу поделать, если боги захотели этого?

— А ты уверена, что этого захотели боги? Может, они ни при чем?

— Не кощунствуй, Лота,

— Подумай, подруга. Если бы боги решили подарить городу девочку, они положили бы ее только в храме и нигде более.

— Ты думаешь, она рождена смертной женщиной? Но кем, же?

— Я не знаю кем, но кому?то выгодно заменить ею тебя или твою дочь...

— Этого хочет только одна женщина в Фермоскире.

— Атосса. И только ей выгодно из этого порождения греха сделать святую.

— Но она могла бы положить ее в храм.

— Это опасно. Около священного наоса, у алтаря, днем и ночью стоят в карауле две воительницы, в храме постоянно ходят жрицы. Только двое могут решиться на такое: та, кто родила девочку, и та, кому нужно сделать из нее святую. Если об этом узнает кто?то третий — тайное станет явным. Мы, женщины, не любим хранить тайны. И поэтому ребенка положили в козлятник. Кто?то знал, что девочки играют с куклой, и воспользовался этим.

— Что же делать?

— Если бы я знала — не пришла бы к тебе среди ночи.

Годейра снова подошла к окну и долго молча стояла около него.

— Рассуди, Лота: только Священной нужно убрать меня с трона — с этим я могу согласиться. Но где она могла взять ребенка?

— А может, это ее дочь?

— Не святотатствуй, Лота. Атосса была больна и никуда не отлучалась из города. Ни одного мужчины не было в Фермоскире.

— Гелона?

— Нет, нет. Я весь этот год была рядом с ними. Я бы заметила.

— Антогора?

— Ты говоришь, девочка родилась месяц назад. Антогора не слезает с коня все лето. А более никому в таком деле Священная не доверится. Может быть, все наши подозрения, Лота, — великий грех и святотатство. Давай вверимся воле богов и не будем больше говорить об этом. Великая наездница может жестоко покарать нас, а если мы усомнимся в ее даре при всех, нас сомнут. Может, завтра выяснится, что это простая смертная. А сейчас надо спать. Летняя ночь коротка.