... Уже высохли полотнища шатра, на них отпечатались ажурные тени листьев, покрыв шатер затейливой пестротой. Трутень царицы замычал во сне, перевернулся на живот...

... А к Годейре текут воспоминания.

Ее первый набег был удачным. Она водила в далекий поход пять сотен. Рядом была Лота — единственная подруга царицы. И в бою Лота спасла царице жизнь. Как, впрочем, спасла бы и царица Лоту, случись с нею беда. Старые, бывалые наездницы признали Годейру — она провела набег умело, в схватках была отважной, убила семерых врагов. О, это далеко не просто убить семерых мужчин. Особенно если тебе идет семнадцатый год. Годейра привела из набега около сотни пленниц и много другой военной добычи.

Теперь она имела право войти в шатер агапевессы.

Ах, этот шатер! Многие дочери Фермоскиры желают попасть в долину любви...

Раз в году повелела богиня Ипполита приводить на агапевессу пленных мужчин. Повелела ласкать их двенадцать дней. А потом рожать от них детей. Ибо род дочерей Арея и Афродиты должен продолжаться.

Говорят, что давным–давно доступ на агапевессу был воспрещен для тех амазонок, которые в течение года не смогли убить трех врагов. Рожать детей полагалось только сильным и отважным. Царские наездницы до сих пор соблюдают этот обычай — ни одна не вступит на агапевессу, если у нее нет мужчины, которого она взяла в бою.

Другое дело — гоплитки. Пешие воительницы в набеги не ходят, они несут службу внутри царства: следят за рабынями и вступают в бой в тех редких случаях, когда на землях Фермоскиры появляется враг. Им разрешено покупать трутней. Ведь наездницы приводят из набегов по нескольку пленников. Храмовые пленных не покупают. Им мужчин дарят те, кто ходит в зимний поход. И только жрицам храма заказан путь в долину любви. Они удочеряют детей погибших в бою амазонок.

Двенадцать дней царит в долине веселье: дочери Арея пьют вино, поют песни, танцуют, восхваляя богов и богинь. Здесь они ласкают нежными руками мужчин, с горячих губ слета ют трепетные и сладострастные слова. Ночью, на исходе двенадцатого дня, эти же руки душат усталых и пьяных возлюбленных, несут их на берег озера и бросают в воду. И эти же губы шепчут слова презрения и проклятия. Ибо срок любви истек, и первый завет «убей мужчину» снова вступил в силу...

Годейре вспомнился первый день нынешней агапевессы. Он удался солнечным, ярким. Между шатрами, палатками и озером — разноцветный ковер лугов. Сотни амазонок заполнили долину. Одни в белых хитонах с шафрановой каймой, другие в оливково–зеленых, окаймленных пурпуром, третьи в золотисто–коричневых. Налетающие из?за горного ущелья порывы теплого ветерка развевают у женщин полы хитонов, обнажая стройные ноги. В складках скрыты короткие мечи — без оружия амазонка не ходит никуда. У каждой в руке копье. На древках копий красные перевязи — гордость воительниц. По числу перевязей узнают количество поверженных ею в этом году врагов.

Годейра вышла из шатра. Ради первого дня праздника она одела серо–голубой хитон с двойной каймой — золотистой и пурпурной, на плечи накинула пеплос яблочно–зеленого цвета, легкую золотую диадему укрепила в волосах.