И если там, в центре Южной Америки, вдруг вспыхнет освободительная война по типу Англо-бурской, то… Вот это вариант! Полковник тогда такого варианта не освещал, но судя по тому, что в войне с его, как говорят, подачи, участвовали офицеры из Парагвая, долго и упорно разрабатывал.

Удавшись, война объединит всю Латинскую Америку, или значительную её часть, тем самым, как любит шутить полковник, „помножив на ноль“ перспективы для САСШ стать сверхдержавой-паразитом.

А если и они не станут тем „мировым злом“, то… у мира будет шанс на благополучное будущее. У России тем более».

Едрихин стал догадываться кто и какая страна является ключевой в Южной Америке. Кто станет эдакой «южноамериканской бурской республикой». И полковник не разочаровал его.

— На южноамериканском континенте ключевой страной является Парагвай.

Зная, что двое из присутствующих мало знакомы или вообще не знакомы с историей Парагвая, полковник вкратце её описал, добавив:

— Там, на земле Парагвая и вокруг него, начался процесс, который вскорости резко нарушит сложившееся равновесие. Идеология, которую несут иезуиты и добровольные агитаторы-пропагандисты из Парагвая в соседние страны, имеет очень большую объединительную силу. Называется «теология освобождения». Но, естественно, без помощи извне, парагвайцы, — также как и буры ранее — не управятся.

— Так идея, что крутилась в салонах Питера, о том, что вы якобы мечтаете «освободить родную Патагонщину» — не такая уж и сказка? И те корабли, что отделились от нашего каравана возле Тенерифе и отправились в Парагвай были частью глобальной стратегии? — решил уточнить Едрихин.

— В целом да. — подтвердил полковник. — Тогда расчёт был прост: Удастся или не удастся авантюра на бурской земле, но резко укрепить экономику Парагвая и вообще страну, весьма стоило. Чтобы не сожрали его раньше времени. А при нашей помощи его сожрать станет вообще невозможно. Даже наоборот — Парагвай вполне может объединить всю Латинскую Америку в единое государство. С единой экономикой и, что главное, идеологией.

— Так вы… предлагаете нам… отправиться дальше — в Парагвай?!! — несказанно удивился Ганецкий, догадавшись какой смысл вкладывал полковник в слова «мы вчетвером можем…!».

— Да. А что? Вам ныне здесь, извините за прямоту, делать больше нечего. Справедливость на земле Южно-Африканской республики мы, с божьей помощью, отстояли. — как само собой разумеющееся продолжил Румата. — А у вас под началом на настоящий момент около трёхсот добровольцев из разных стран. Так почему бы вам всем не предложить продолжить заниматься тем, что выходит у вас лучше всего — воевать во имя Справедливости?

— И вы…

— Ясное дело, что без меня там ничего не будет делаться!

— Под вашим командованием хоть к чёрту на рога! — взбодрился Ганецкий. А…

Ганецкий обернулся в сторону Котовского и бросил на него красноречивый взгляд.

— Ясное дело! — почти возмутился тот. — Всем составом в Парагвай! Все наши спецчасти!

— Э-э… О-о! — потерялся на несколько секунд Ганецкий.

Но что было заметно со стороны, его вид кардинально преобразился.